диалог. Посвящается тому самому.
– Хочешь, любимая, звёздочку? Хочешь луну? Се́ребро снега и солнца закатного злато?
– Мне бы чего приземлённее: рупь на кону, мне бы с грехом пополам дотянуть до зарплаты.
– Соколом в небо взовьюсь для тебя… и паду к стройным ногам под каблук, замирая от страсти.
– Мне бы чего приземлённее: воду в саду — яблони сохнут от этой безбожной напасти.
– Замок воздвигну, царицею в нём поселю, что пожелаешь – в момент по велению взгляда. Вся бесконечность Вселенной стремится к нулю, если меня возжелает такая наяда. Хочешь умру я, ты только лишь мне прикажи. Даже такое, представь, сотворить мне по силам.
– Мне бы чего приземлённее: просто пожить, просто подольше вниманием баловать сына…
***
первый взгляд на семью. Ему же
Был четверг… Всё в палате обыденно: хилый завтрак, таблетки, укол. Содрогнувшись от воплей Овидия (дайте, ж, суки, ему промедол!), санитары, активные зрители, выполняли работу свою: при посредстве рубашек смирительных разлучали в больнице семью…
А в квадрате окна, за решётками показался косяк из лапут. Кто-то в ухо признанья нашёптывал, к Жозефине взывал лилипут.
Был четверг… Ленин бился в истерике, это вам не абы, да кабы… Магеллан плыл от койки до берега, Римский Папа пошёл по грибы.
***
будем жить... Женьке Полянской
Распогодилась с утра жизнь, заползает под забор страх. Балаганная моя шизь посылает всех вокруг нах. Собачонкой завилял хвост, дарованиям – пятак в день. Искажается значок «ГОСТ»… И такая, брат, везде хрень.
Что ни дама, то всегда треф, подрукавная черна масть. Представляется валет: «Лев», но левреточна его пасть. Вдрабадан напьётся мой гном и расплачется: «Прошу, верь. Дело, видишь ли, мой друг, в том: подыхает от тоски зверь»…
Если мера, значит есть «сверх». Как мести, так из избы сор. Предыстория беды — смех. Подготовленный топор скор. По прогнозам: огурцов — таз, а фактически – сплошной хрен, Никудышный я, видать, ас: самолётик мой даёт крен…
Будем жить да коротать век, обустраивая свой кров. Хватит каждому голгоф, мекк, справедливости, любви, слов.
***
у придорожного камня… Алексею Котельникову
Пойдёшь направо: станешь знаменит. Но предстоит усиленно работать, горбатиться полжизни до икоты, размазывая сопли от обид.
Тернистый путь всегда приводит к славе, туда, где прокричат тебе «ай ла́ вью».
А если ты настойчиво вперёд намылился, не слушая советов — там лавры знаменитого поэта и муза сладострастная поёт.
Но прежде, чем освоишь амфибрахий, коллеги тыщу раз отправят нахер.
Решил налево? Кроется подвох: два года – кайф, но плаха – вот расплата за краткий миг веселья и разврата. Под локоток поддержат Нах и Пох.
Там ждут тебя гулянки, пьянки, девы… И он, вздохнув, отправился налево.
***
До… Памяти Евдокии Дозорной
Подожди, посиди, отдохни, не спеши умирать. Что хорошего в тех коридорах с венками печали, где пластмасса цветов неживой аромат источает, где тоска поминальных обедов идёт на «ура».
Ты ж мечтаешь увидеть опять пробужденье весны, с любопытством спросив «и чего она вновь отчебучит?», ухватиться, подпрыгнув, рукою за краешек тучи, но сорваться с катушек в дурмане проблем новостных…
А сейчас не хватает дыханья, слова – в молоко. На бескрайних просторах земли что-то стало мне тесно. Все нули-колобки с дрожжевого, нехитрого теста раскатились по нынешним сказкам от лис да волков…
***
А. К.
Балерина вертится, балерина вертится. Домик её – шкатулка. В струны молоточки бьют, будто прямо в сердце мне гулко.
Странная мелодия, глупая мелодия царапается в печке. Ты ушёл непо́живши, быть тебе молоденьким вечно.
Ни труды объёмные, ни романы-повести — рассказы как наброски, где в силках расставленных был тобой не пойман стих в сносках…
Балерина вертится, балерина вертится, пока цела пружинка. И покуда крутится маленькая смертница — жить нам.
***
А ля Ленка Воробей… Авериной
Раздень меня. На зависть всем хмырям, толпе ополоумевших таксистов. О, мой очкарик, с томом "Монте Кристо", раздень меня, пока ещё тепло, пока снега не харкнут по полям, и гололёд не смажет салом пристань, раздень святошам правильным назло.
"Свобода – это то, что между ног"... Да ну и хер с ним, с поясом про верность. И, наплевав, в ближайшую таверну со всех коленок - кошка и щенок.
Толкнув ногою дранку-потолок, разрушу плен магического склепа, раскинув руки в стороны нелепо, в заоблачные выси - от Земли, оставив душу в банковский залог... По ниткам молний подтяну на небо тебя. Ты только сердце не спали...
Укроемся от воющей толпы, от всяческих следящих обормотов. Откроем виртуальные ворота...
И ты поймёшь… Пусть поздно, но поймёшь, где спрятан подкаблучник у стопы, и кто ночами чавкает в болотах, засасывая выспренную ложь...
|