Издох бомжом в песочнице январь,
Февраль сосулькой обвалился с крыши.
О стены драной шкурой трётся хмарь,
А мне плевать на берны и парижи.

Пусть там тепло, но я туда не рвусь.
Мне хорошо лежать на старой печке,
И пить взахлёб немеркнущую грусть,
И зажигать во тьме кромешной свечки.

К чему напрасно копья здесь ломать,
Пытаясь мерить всё своим аршином, -
Скажи, зачем мне пыльные тома,
Гранитный бюст в помёте голубином?