Волны бились с гулким ревом грудью пенной в берега,
Заключали их в оковы, как плененного врага,
Навалившись грозным валом, в них искали слабину,
Но, разбившись, опадали, зарывались в глубину.

А когда от Посейдона получали отдых, в штили,
У гранитного уклона извинения просили.
Теплой нежностью лазури стену серую лизали
И вражду в ушедшей буре очень быстро забывали.

Так и ты, моя отрада, гневным выплеском эмоций
Все стремишься смыть преграды, хоть и знаешь пользу лоций.
Я же, непоколебимый, жду конца житейской бури,
Чтоб взглянуть в глаза любимой, цвета ласковой лазури.