Телега едет. Скрип колес не новых. В огромной клетке человек сидит. Везут на казнь Емелю Пугачева. Он сам с собой о чем-то говорит.
«Предатели, наследники Иуды! За сколько же продали вы меня? У Катьки жизни я просить не буду. Умру, казачью гордость я храня.
Хотел вам дать свободу и богатство. Вы ж царство променяли на пятак. Я верил, что надежно наше братство. Надеялся! Какой же был дурак.
Назвал себя Петром. Ведь вы просили. С рождения я звался Емельян. Предательством меня перекрестили, Скрутили. Где вам, если б не был пьян.
Она и вас казнит: не дура баба. Предавший раз, все повторит опять. Ваш дух с рожденья жалким был и слабым. Лишь я сумел на бунт вас всех поднять».
Вот утро. Солнце осветило плаху. Сидит палач, потупив в землю взор. Одет в кроваво-красную рубаху. И молча точит оселком топор.
|