Россию с человеческим лицом,
а не с лицом угрюмого солдата
пусть видит мир, испуганный когда-то
советским танком, бомбой и штыком.

Старушка с белоснежным узелком,
однажды возвращённая из ада,
помянет в русской церковке, как надо,
вояк простых и лагерных рабов.

В их честь нажарит собранных грибов,
попьёт чайку под тихую лампаду...
Живая память, нету с нею сладу.
Муж в сорок третьем без вести пропал.

Сынок нашёл немецкий самопал,
арестовали вроде за измену,
замуровали, говорят, живого в стену
свои же, звери, глупого мальца.

Колымский срок, отбытый до конца,
"Ишь негодяя вырастила, ведьма!"
За что ей так, страдалице, ответь мне
хоть Ты, Христос, коль видится насквозь.

Россия, силой похваляться брось,
не возводи себе же монументы.
Века злодейства, краткие моменты
высокомерно отданных свобод.

Дожди на бронзу, как кровавый пот,
льёт небо, задохнувшееся в крике.
Расплавь металл, и высветятся лики
твоих старух, ниспосланных Отцом.

Дожди на бронзу, как кровавый пот,
льёт небо, задохнувшееся в крике.
Расплавь металл, и высветятся лики
твоих старух, ниспосланных Отцом.

Россию с человеческим лицом,
а не с лицом угрюмого солдата
увидит мир, испуганный когда-то.