Воспоминанье о мансарде «…в мансарду,по-нашему просто чердак.» Вигель «Записки»
О нет, я детства не забыл, Я помню как вчера: Над крышей тень огромных крыл И нищий средь двора.
Была униженной рука И хищен чёрный рот. О как я помню старика И тот опухший год!
Краюха хлеба,свет в окне, Голодный мой отказ, Как билась жалость в тишине, И жгучий стыд не гас.
И в смертных муках не забыть: Чердак,кликуша-мать, Сиротства тоненькая нить И хриплый окрик:»Спать!»
Как не под силу было мне Под грузом дня уснуть! Змеились лики на стене И искажалась суть.
Пустой мальчишеской беде Был лунный свет не рад, И ворон умолкал в гнезде, И стыл безлюдный сад…
Ночь не забыл я ни одну – Скамеек голых жуть, Кустов враждебных тишину И трупный Млечный Путь.
Как неотступно билась мысль, Пытаясь разгадать Призванья ускользавший смысл И силясь зрячей стать!
Давила избранность горбом, Мечталось ускользнуть, Но еле видимым значком Уж был помечен путь.
А утром чуткий холодок, Скрежещет скряга-ключ, И словно бычится гудок На ломкий солнца луч.
И снова – небо и чердак, Паренье,зренье,слух, Снующей ласточки зигзаг И вещий грома звук.
Учителя вороний крик, Старьёвщик у доски – По пятаку за материк И кол за башмаки,
И к пыльным падают стопам Останки сапогов, Глагол,ушанка,Магеллан, Лгунишка Хлестаков.
Почём им было знать, Что я не отдал ничего, Что смел я видеть и дышать И не предал родство.
Я скрыл как близость к небесам Презренье к их хвале И ласточку,и горький срам Внимать рвачей хуле.
Я помню что не помнишь ты: Шли пленные толпой, И были дёшевы цветы И зол курантов бой.
Грошовых горстка леденцов Так сладостна была! И рожь над трупами отцов Ещё во-всю цвела.
Развал,убожество вождей Косноязычный бред, И воду в ступе лицедей Толчёт под гром побед.
О как всё это осознать В неверных надцать лет, Свою отверженность принять, Усвоить смысл помет:
Уклончивость,ранимость,стыд (О выродка позор!) И унижений и обид Недремлющий дозор!..
Был распорядок утверждён, Конвойный свеж и сыт, Предатель переубеждён И сверены часы.
В парадном отдавалась фальшь Инструктору в очках, И бюст,заигранный как вальс, Казённой лаской пах.
Белела пудра на щеках, Не маскируя лет, И волосатая рука Гасила тихо свет.
Вставала кривда,пряча нож, Держала кривизна, Сопя наваливалась ложь, Массивна и грузна.
И в «Чайке»,гладкой как удав, На аутодафе Спешил,приказ продиктовав, Начальник в галифе… …………………………
Но было брошено зерно И принято землёй И в срок теплом напоено И влагой дождевой.
Не углядело вороньё, Не погубил мороз. Тучнело жёлтое жнивьё , И хрупкий стебель рос.
Грубели листья.Колос зрел. Был жребий брошен – быть! Сурово колокол гудел И предстояло – жить.
Июнь 1979
|