Её никто не понимал,
Смеялись громко вслед – «Бесстыжая»!
А кто «чудачкой» называл,
«Убогой», да «судьбой обиженной».

Она и впрямь смешна была -
В пальтишке стареньком, изношенном…
С собою хлеб всегда брала-
Птиц во дворе кормила крошками.

Сама крошила хлеб рукой,
На серый снег бросала, тающий.
И стая птиц наперебой
Галдела жизнеутверждающе,

Сновали, прыгали вокруг
С курлыканьем своим да свистами.
С её ладоней, прямо с рук
Клевали корочки душистые.

Взбирались на концы штиблет, -
От птичьих лапок все в царапинках…
Она ж смеялась им во след,
Наморщив нос в веснушках-крапинках,

И угощала хлебом птиц,
Как детям раздавала сладости.
Из-под опущенных ресниц
Глаза светились тихой радостью.

А кто-то ей кидал в упрёк:
-Опять ты с птичником, бесстыжая!
А дурочке и невдомёк,
Что Боженькой она обижена.

-Они источники зараз!
-Нет, это птицы…- Удивляется.
И радость плещется из глаз:
Стоит, дурёха, улыбается.

И смотрит в небо, в высоту,
Лицом смешно от солнца морщится.
Пальтишко треплет на ветру,
Карманы корками топорщатся.

Воркуют птицы у штиблет:
Им хлеб с руки склевать не терпится.
А между пальцев брызжет свет-
Как будто вся ладошка светится.