Что журналистика? Она Романтика – для увлеченных. Кому-то – ковырянье дна И поиск фактиков копченых
И жареных. Она и власть Четвертая, что к прочим тянет В попытке заграбастать, скрасть Все щупальца – и манит, манит,
Приманивает молодых Аксесуарами успеха... Реальность им дает под дых.. Певичек много. Только Пьеха –
Единственная. Так и здесь: В Америку поедет Зорин, А ты? Ты с электрички слезь – И по грязце, что жидким морем
Взамен хайвэя разлеглась, Простуженно на ферму топай... Четвертая сякая власть? Романтика? А в лужу жопой?...
Она – сенсации и ложь, Она – газеты и журналы. Ты репортер, едрена вошь, Даешь забойные подвалы!
Акулы острого пера И бдительного объектива, Что выдаете на-гора? Фигню – восторженно и льстиво?
Она вторична. Для нее – Деяния чужие пища. И – вдохновение твое... Успех, конечно, красотища:
Ты в белом, все вокруг в говне... Но как он трудно достается. Порою удавалось мне Поймать Жар-птицу... Сердце бьется:
Пришел, увидел, написал. Определись, отпетый профи: Ты – правды-истины вассал, А может – кое-кто напротив,
Напортив более себе Любимейшему в эпилоге... Да, журналистика в судьбе – Так иллюзорна... Но о Боге,
О совести не забывай, Не забывай о человеке, Невинного не убива, Будь скрупулезен, как в аптеке,
Не продавайся... В мире есть Сверхценности дороже денег. Храни всего превыше честь. Не жди. Ищи. Плэйбой-бездельник –
Не журналист. Всегда в трудах Нормальный профи. Так сложилось. И есть всегда подспудный страх, Что не найдется темы. Живость
Словесная, конечно, плюс. Оперативность – вечный жупел. Отчаянно хоть в пекло прусь Хоть ночью на церковный купол:
Увидеть лично первым, снять И вставить всем коллегам клизму, А трое суток бдеть, не спать? Само собою. Журнализму
Самоотверженно служа, Идешь не на такие жертвы, Когда под хвост хлестнет вожжа – Кровь из носу, но тот сюжет вы
Уже не можете не снять, Авансом зная, что бандиты Придут разборки учинять. Идешь по улице – гляди ты
Внимательно по сторонам: А вдруг окажется напротив Тот, чьим возвышенным делам Дивится мир? И приохотив
Его к беседе, почерпнешь И новостей феномeнальных, С чем в каждый дом опять войдешь. У журналистов нет нормальных
Смен, чтобы лишь от сих до сих. Он и во сне переживает Свои сюжеты... Помнит их? Да ни один не забывает!
Вот скомпонованный сюжет В эфире или на странице. А удовлетворенья нет: Найдется новый ли – боится
Подспудно каждый журналист. Но он находится, конечно. Что дальше? Снова чистый лист. Круговращенье это вечно,
Как вечны на воде круги. От них следов не остается – И ты опять в плену тоски: А вдруг сегодня не найдется
Сенсации не в бровь а в глаз? А вдруг ты важное прошляпишь – Замылится усталый глаз – Не опознаешь, не охватишь,
Не удостоишь, не поймешь, А и поймешь, да будет поздно – Слона не увидал – хорош! -- Дамоклов меч над каждым грозно
Висит всечасно. Отвечай За каждое в оценке слово И на орехи получай За перебор... Судьба сурово
Накажет, если подогнал Улики под ответ готовый. Пусть человек не идеал, Он – человек, не туз бубновый.
Семь раз отмерь, один отрежь. Отрезав, все же сомневайся. Документальнейший кортеж Добудь упорно, расстарайсся.
«Доброжелателям» не верь. Ни за понюшку одурачат. Чужих ошибок и потерь Не ставь себе в заслугу... Значит,
Карьеры на чужой беде Не делай, побеждай соблазны. Будь осмотрителен везде И скромен... Сильно безобразны
Напыщенные «короли»... Зато трудяги симпатичны. В деньгах продажные врали, Безденежен, кто честен... Зычны
И грубы хамы от пера. Просты, застенчивы, достойны, Но без кола и без двора Непродающиеся... Войны
Амбиций, компроматов... Все Участвуют... Кто побеждает – Неважно... В вечном колесе Брат летописец. Он страдает
Нередко вместо тех, на ком Давно клеймо христопродавцев. Вооружен лишь языком Свидетель века. У псоглавцев –
Награбили – полна мошна. Любого купят за полтину. Что человек им, что страна? Кто против кривды их, тем в спину
Убивец купленный шмальнет – И множится число погибших. Самоубийца-идиот – Копатель истины, бурильщик-
Разоблачитель: доживет Едва ль до опубликованья... А конкурс на журфак растет. Вновь на дерзанья и терзанья
Веселый молодой народ Стремится, будто в мирозданье Все идеально... Впрочем, вот Вам профи старого признанье:
Все это до сих пор люблю. Еще не разочаровался. В профессии свою троплю Стезю... Давно околдовался.
Разочаруюсь? Никогда. Я не был никогда богатым, Но шел довольным сквозь года И каждому считался братом,
Кто слышал и читал меня. Я не был звездно-знаменитым, Однако не было и дня, Чтоб к творческим моим орбитам
Хоть кто-то да не подлетал. И от общения с народом Я и поныне не устал... Был в самой гуще год за годом.
Я был на разных должностях – От рядовых до офицеров... Сейчас в редакциях – в гостях. Но эту должность – Венцимеров –
Не в состоянии никто Отнять, меня с нее уволить. Завоевав свое плато, Могу пришедших следом школить.
Мне есть что юным передать. Накоплены свои секреты. Боюсь лишь с этим опоздать. Есть в журналистике поэты,
В поэзии наоборот: Есть репортеры, публицисты. Поэзии подобной род – «Журфакиада»... Желтолисты
Вновь тополя на Моховой... А кто там мчится, угадай-ка, Веселой, шумною гурьбой... Прохoжих задевая, стайка
Влетает на знакомый двор И Ломоносову кивает... У них с журфаком договор: Он их до профи поднимает,
Они его прослaвят... Вновь Вошедшим на большой фарватер, Подарит вечную любовь И вдохновенье альма матер...
|