Стена исписана словами,
Утрачен смысл их говорить,
В метро спускаясь от печали,
Три остановки – можно жить.


В поодиноких окнах ночью
Мне хватит света, чтоб убить,
Опустошенность многоточья,
Твою тоску, нет мочи пить.


Сам сделал ход, назад ни шагу,
Условности все сожжены,
Не превратиться бы в бродягу,
Или раба твоей любви.


Фонарь разрезал ночь в лохмотья,
И за окном почти весна,
Часы молчат – небес угодие,
Едва трепещет тишина.


Не видно дня с его делами,
Поэт проснулся, ищет душ,
На небе звезды, словно лани,
И ночь весне играет туш.