Мы спускаемся глухо по робким ступеням,
По ступеням надежды, всё ближе к земле.
Мы больны чепухой, неудачей, мигренью,
В общем жизнью. Мы лишь порох в чьём-то стволе.
И обратной дороги в ушедшее нету,
Где наив заменял счастье, радость и кров,
Где казалось – Господь крутит нам лишь планету
Под битловскую вечную «Can’t Buy Me Love.»
Но битлы умирают. Становятся смертны
Даже те, кто на ноты Любовь положил,
И об этом лишь думаешь ты, когда фетром,
Как иконы, протираешь старый винил.
Да, тогда и надежды ещё не смешили,
Был сарказм не понятен как близкая смерть.
И взглянув в омут зеркала, думаешь: «Ты ли
Это?», и уходит лифтом стрёмная твердь.
Ты врастаешь в растерянность, в недоуменье,
И внимательно оглядевшись вокруг,
Понимаешь, что знаком лишь с собственной тенью,
Да и то - шапочно, не подавая рук.
Только спорить с судьбой – спорить с Господом Богом,
И твои аргументы для Бога – слова,
А слова, как известно, не тянут на много –
Ровно столько сколь весит твоя голова…
А весна, словно дама на праздничный ужин,
По привычке опаздывает. В этот миг
Ностальгируешь ты, и взирая на лужи
Перебиваешь кашлем отчаянья крик.