Последнее, что в памяти на слой
из пыли, копоти и мыслей наслоилось -
унылый город, ветхий и пустой.
Провалом в предсказаниях сивиллы -
он был печален. Осень. Листопад.
Заброшенные мрачные хрущобы.
Хождение вперед напоминало "в зад",
с раздумием: "Куда пойти еще бы?".
Река – единственное из живых
существ – была там монотонна,
и, глядя на нее, я вскорости привык
считать себя жильцом исконным
пустого места. Год длиною в день,
а день - дели на жизнь, а жизнь - дели на вечер.
И бомж, сказавший: "Велком ту Нигде",
был бесконечно прав, и был вселенски вечен…