«Esse ancila Domine...»

Босой гонец в простой, прозрачно-мягкой столе
Движеньем медленным божественной руки
Подносит лилию, но мысли далеки,
Застыли, скорбные, в светящем ореоле.

И грезить о былом – уже не в нашей воле,
Судьба слагается – по правилам тоски.
Но кончен холст, и вот – последние мазки,
И взгляд архангельский становится суровей.

Безгрешна плоть... Молчали сумрачные тени.
И падала рука – бессильная – в колени.
Уже который век – всё та же тишина.

И над тобой горит державная порфира,
Всё облик твой – хранительница мира
На ложе девственном у тёмного окна.