Из Бонна в Ржев держала путь она,
Простая баба, Russisch Frau Маша.
Прощаясь с нею Deutsches Frau Hahn,
Твердила Маше: «Там же очень страЩно!»
Как оправдаться и найти ответ?
В глаза ж не скажешь немке, - вы – зануды!
«Порядок» ваш – кобылы сивой бред,
А «праздник» предпочту сменить на «будни»!
Согласен. Краток буду. Вот вам суть.
В прислугах ходит Маша. Это ль праздник?
День целый на ногах:
«Пылинка? – Сдуть!»;
А утром, строго, -
чистка унитазов!!!
Что ж, Машу этикету не учить, -
Слова её от вежливости стылы, -
«Родных своих хотела б навестить,
А будет время – пращуров могилы».
…Комфортен был «Люфтханзы» перелёт…
Из «Шереметьева» теперь на поезд;
В глубИнку этот
Машу отвезёт,
Туда, где всё читается лишь в прозе:
К селу дороги нет, - колдобины да рвы,
Сельчане стонут: «никакой работы!»
И пальцем тычут в сторону Москвы,
Кляня своё правительство, как чёрта.
А если Маша Hahn начнёт бранить,
Совет дают, - да сдАлись тебе фрицы!
Когда ж подарки вдруг начнёт дарить,
Читает зависть у сельчан на лицах.
Дочь на панели!.. Тихо спился сын!
Здесь всё не так, как прежде с Рейна мнилось.
Скорей бы в Бонн!.. Да вот проклятье - сны:
В огне ржаное поле!..
Танк!..
Могила!..
Покой пропал, покоя Маше нет,
Тоска чуть стихнет, снова сердце давит, -
Совсем замучила отцова память…
Ну, как ей быть?..
Иди, возьми билет!
…Июльским солнцем ГАЗик перегрет.
Всем душно: пассажирам и «водиле».
А впрочем, вон, - уж виден монумент,
Под ним героев братская могила…
Ржи спелой аромат по воздуху разлит.
Стряхнув долой ночной поездки дрёму,
Торопит женщина себя, спешит,
Чтоб завтра уже к полдню, - дома.
…Кто пал в бою и скрыт здесь навсегда, -
Надгробья мрамор скорбно извещает.
Не броска стела… Наверху звезда
Потускла краской (тоже умирает)…
Вид Маши отрешён, а лик угрюм…
И даже эта, жаворонка песня,
Что слышится в лазури поднебесья,
Не упокоит едких, мрачных дум.
…А вот и поле, где родитель пал
Со всей своей второй гвардейской ротой…
«Отец, скажи! Зачем ты жизнь отдал?..
Ведь я и здесь могла б «на них» работать!»
* История, суть которой излагается здесь, я слышал по официальному
российскому радиовещанию. На передачу звонила женщина,
работающая прислугой в немецкой семье в Германии. Ведущему она и
задавала вопрос, который звучит в конце этого текста.
|
