Я в детстве мало спрашивал отца,
Чья память – пожелтевшая бумага
Хранила от начала до конца
Историю крестьянства и ГУЛага.

И я столь редко наседал на мать,
Что даже имя бабушки не знаю, -
А мог вместить в себя такую кладь –
Представлю, даже сердце замирает

От горькой правды, что минуты те
Я променял на слезы в темноте.
И, хотя вместе мы живем пока,

Давно не слушал: «Расскажи…» от дочки. –
Теперь она валяет дурака,
Душе под старость ладя одиночку.