(Подражание Иосифу Бродскому)

Пистолет касается виска,
От обиды корчусь и от злости:
Раньше думал: слава на века,
Памятник прославит мои кости,

А душа увидит с высоты
Среди лиц, по-прежнему, мне милых
Жесты обожания толпы
И цветов букеты у могилы.

И куда пропала эта «рать»,
Что ходила длинной вереницей
И стремилась руку мне пожать,
Не давая раньше срока спиться.

А когда себя «поисписал», -
Не совсем, а лишь наполовину,
Те, кому автографы давал,
Мысленно плюют при встрече в спину.

И друзья покинули меня –
Лишь витают их в квартире тени,
Но могу ещё воспрянуть я,
Написать и песни об измене,
О суровой жизни и судьбе
Хрупкой и нерадостной поэта…
Завязать верёвку на трубе,
Если недостаточно нагрета…

Больше моя песня не нужна,
Муза богоизбранного барда:
Дай толпе лишь «зрелищ и вина»,
И маразм тупого «авангарда».

Муза улетела в небеса
Или встретила удачного «клиента»…
Где-то прячется за шторою коса,
Смерть лишь ждёт удобного момента…

Нет, былую славу не вернёшь,
Не идёт стаканом в глотку водка…
Без меня взойдёт, наверно, рожь,
А поэзия лишится самородка.

Пистолет касается виска,
Корчусь от обиды и печали…
Выпить что ли рюмку коньяка
И уйти в неведомые дали,
Где уют, покой и благодать,
Где живут в небесном мире души,
Где давно уже отец и мать
С предками своими «бьют баклуши».

«Также Маяковский уходил,
А Есенина кончина - под вопросом», -
Мне коллега в прошлом говорил,
Доставая нервно папиросу….

Жаль, что неприемлем суицид
Для желанной встречи с Абсолютом,
Но душа по-прежнему болит,
Не щадя последние минуты….


© Copyright: Александр Коржавин, 2007
Свидетельство о публикации №1703073070