К околице убогой деревеньки Подполз под утро полумёртвый пёс. У дома крайнего упал он на ступеньки, Среди раздавленных окурков папирос.
Привстал со стоном, вновь упал на месте … Не приведи Господь! Не уготовь! … Маслы, обтянутые кожей в клочьях шерсти. С разбитой головы сочится кровь.
Затвором лязгнул вдруг засов железный. Открылась дверь, дед на крыльцо шагнул: Кто ж тебя так, милок?! Эх ты, болезный! Пёс поднял голову, ладонь ему лизнул.
И всем селом, хоть не были врачами, От всей души выхаживали пса. Кто снадобьем, кто лаской, кто харчами. И ожил он! Бывают чудеса!
Лоснится шерсть, глаза горят огнями. Окреп терьер, стал статен и тяжёл … А как-то раз, осенними дождями, К околице мужчина подошёл.
Нетвёрдой поступью, как у старушки древней, Он двигался, не видя ничего. Вдруг пёс, завыв, с того конца деревни, Как бешенный, помчался на него!
Тела их встретились и слиплись в одно тело! Кто плакал, кто визжал – понять нельзя! И радовались оба ошалело, И лаял пёс, в объятиях скользя!
Собрался люд. Мужчину обступили. А он стоял, и плакал, и шептал: Болел он сильно. Мы его лечили, Но, «Не жилец он» - фельдшер мне сказал.
Что делать мне? Я чудом не прельщался. Что делать? Ждать мучительный финал?! … Привёз сюда. Топор взял. Попрощался. Глаза закрыл. Ударил. Убежал.
Что ещё мог я, если - честь по чести?! … Но не уйти от своего суда! Всё время сердце было не на месте! Всё маялся! Тянуло всё сюда! …
Осенний день клонился к полумраку. Дождь заунывный стих. Народ молчал. Мужчина поднял на руки собаку. Так и ушёл: нёс, плакал, целовал …
|