Привычно мастихин лежит в руке, а на палитре смесь карминно-алая. В решительном, отчаянном мазке - тоска и страх, которые скрывала я.
Всё стерпит неживое полотно - каким оно не подвергалось опытам. Рисуя, исцеляюсь заодно, выплёскивая боль на холст безропотный.
И расцветает ярко-красный мак, такой безумный, что сосёт под ложечкой. Себе признаться вовсе не пустяк, что в этом буйстве есть... меня немножечко.
***
Я вся щемящей нежности полна. Я - акварель под взглядом нерешительным. Когда в окно закатится луна, художник мой, ты будешь победителем.
На глади серебристого листа мой абрис. И дрожащими ресницами рисуешь, словно тонкой кистью став, цветы над запрокинутыми лицами.
Моя палитра - чудо из чудес, от призрачности льда до густоты огня. А чтобы свет волшебный не исчез, слезами счастья, милый, разбавляй меня...
***
Возьму клубнику, сливки, шоколад - у боди-арта вариантов множество. И может статься, сам не будешь рад, что согласился на мои художества.
Прекраснее не видела холста, рисую вдохновенно и внимательно. Я знаю, роль модели не проста. Терпи! Ведь неподвижность - обязательна.
Своих же правил верная раба колдую не спеша над чуткой кожею... У росписи жестокая судьба - её в одно мгновенье уничтожу я...
03.05.09
|