Двадцать пятое июля.
(1980-2007)

И плыли цветы по рукам недопущенных
Над душным асфальтом обеих Радищевских,
И плыли мозги у Каховских да Пущиных –
Джинсово-крутых и мосторговски-нищенских…

Блевала рекордами потно-престольная
И не было дела ей, не было дела…
Другая ж Москва – угорело-бесстонная
Молчала подстрелено и чёрно-бело…

Молчала под плеск кумачёво-разреянных…
Но те, кто привыкли от частного к целому
Вдруг поняли что-то про нас недострелянных –
Молчавших, но слушавших «Баньку по белому»…

И снова июль. И число двадцать пятое.
Уплыли цветы, как ненужные частности.
И снова похмелье. И время распятое
Безмерной заботой о госбезопсаности…

И снова мандраж кумачёво-знамёновый
Под рёбра стучится древком триколора…
Вы нас не прощайте, Владимир Семёнович,
За то, что опять и за то, что так скоро…

За то, что смердим оправданьями тухлыми
Безвременья нового ставшие доками,
За то, что молчим… но не ссыльными Кюхлями,
А пайкой прикормленными бенкендорфами…