Вполовину закрашено белым окно.
В нём продрогшая ель и берёзы макушка.
Облака проплывают как в старом кино.
Но, увы, не кукует сегодня кукушка.
Кто-то камешек бросил. Стекло дребезжит.
Медсестра погрозила в окошко кому-то.
Но мальчишка проказник, увы, не бежит.
И в руках свою шапочку мнет, почему-то.
Чертыхнулся хирург, проклиная весь мир:
- Клапан точно не станет работать как нужно.
Вязкой сладостью пахнет летучий эфир.
- Здесь бороться не стоит. Сказал он натужно.
- Зашивайте! вздохнул и ушёл покурить.
Взгляд на бледном лице задержался случайно.
Этой женщине видимо хочется жить.
Но, увы, не дано, это, как не печально.
Маску снял и перчатки с распаренных рук.
Полотенцем льняным вытер пот над бровями.
У неё очевидно немало подруг.
Значит, кто-то о ней будет плакать ночами.
Он по старой привычке размял «Беломор».
Дверь толкнул. Осмотрелся. Прохладно. Темнеет.
И никто ему слово не скажет в укор.
Он ведь сделал, что мог! то есть то, что умеет.
На ступенях больницы стоял сорванец.
Тот, что камешек бросил в оконную раму.
С дрожью в голосе он попросил, наконец:
- Дядя врач. Позовите, пожалуйста, маму!
25октября 2005г.
|
