Занавес (проект затеян совместно с Цви)
Театр
Все снова случится. Осталось всего лишь поверить – И старый костюм подлатать и немного ушить. И новую пьесу для тех, кто уселся в партере, На хлипких подмостках опять не сыграть, а прожить…
Простите, я вас не узнала в костюме и гриме… Но первую реплику ваш подает баритон – И я понимаю, что нынче играю Мальвину - Красивую куклу. Оборки и менторский тон.
Закончили сцену… И в мятой изнанке кулисы, Отрезаны тяжестью ткани от редких хлопков, Мы вместе читаем судьбу… Перекроены лица, Но сущность героев все та же. Вовеки веков.
Театр теней
Эластичность трико прирастает к изношенной коже, Замерла, распластавшись, глубокая черная тень – На тебя и меня, на прощанье и встречу похожа В исполнении скрытых мембраной незримых людей.
Белоснежная плоскость в касании рук исчезает – Белизна чернотой невозможною силится быть, В перебоях дыхательных ритмов притихшего зала Снова черпая силы для лепки недолгой судьбы.
Но чужие лучи просочились сквозь ветхие ставни И реальности ткань всколыхнули чужие ветра… Любопытство души перевесило принципы-камни И столкнуло с балкона, ломая нечеткую грань.
Сфера
Достигший совершенства формы шар - Поверхность, искривленная вращеньем, Приемлема, но с тем ограниченьем, Чтоб замереть внутри и не дышать.
Быть в центре сферы: ядрышко-душа… И так ли, в самом деле, хороша? - Спрессована сверхплотностью в комочек Для равноудаленных «мертвых» точек.
Где смысл в распределении ролей? Ядро – балласт для мыльных пузырей.
Дуб
Тихий отчаянный всплеск на окраине времени: Пара веков… Ожидание смерти наскучило. Слабый стареющий вождь желудиного племени Спит, растопырившись в зиму засохшими сучьями.
Снег укрывает скопления меди и золота, Поодаль мнутся дубки, выражая почтение. Вьюжатся марши прощальные. Пышные проводы. Вождь не проснется весною – уйдет по течению.
Контекст
Ветер рисуют деревья склоненными кронами. Жесткие рамки возможностей стали привычными: Вместо тоннеля плодим бесконечными клонами Хлипкие мостики бодрого косноязычия.
Что живописнее: гнев или маска смирения?.. Великоваты амбиции – делаем вытачку. Тень персонажа, неявная в первом прочтении, Ждет у границы, где пульс превращается в ниточку.
Что продуктивнее: точка разочарования Или минорная гамма привычной фрустрации? - Время покажет. Пока же уместны вливания Новых эмоций в конкретный контекст декорации.
Пробная версия времени однонаправлена – Тонкая ось с острием единичного вектора. В данных условиях действует четкое правило: След от сандалии вымарать следом протектора.
Невеста
Ты по истрепанности кромки Поймешь, что скрыто за чертой? Укрыть неточности фатой Иль паранджой укрыть пороки? Твои сомнения не к месту, Когда она – ТВОЯ невеста.
Звезды
Канатоходцы под куполом неба бездонного, Не удержав балансир, постоянно срываются… Глупая смерть в обрамлении траурно-черного – Плата за то, что людские желанья сбываются.
Небо тревожит влюбленных затекшими шеями, Тысячи раз покоренное дерзкими мыслями… И, возвышаясь во тьме над своими потерями, В вечность вливается реками молочнокислыми.
Город-призрак
Город-призрак построен во тьме невидимками снов, Молодой. С населеньем примерно одиннадцать тысяч. И булыжники лишь изготовились искрами высечь Золотых антилоп или стадо священных коров.
Но во мраке роятся армады летучих мышей: Перелетные мыши не терпят пустынности улиц. Голубей не сыскать. Почтальоны назад не вернулись – Видно, где-то под солнцем пернатых растят малышей.
В этом городе мафия страха сбивается в клан, Контрабандою ввозит гусиную тонкую кожу. Здесь так модно. И носит у сердца случайный прохожий Свой законный трофей - свой охотничий злобный капкан.
В этот город вступаю и я с наступлением тьмы, И со мною приходит еще один призрачный житель… Мне бы с ним до утра дотерпеть, до восхода дожить бы - И опять у ворот потихоньку прощаемся мы…
Город, полный маньяков, злорадно разводит мосты, Струйки едкого дыма трусливо вжимаются в трубы, Позову, аккуратно поджав обожженные губы - А в ответ одичавшие псы поджимают хвосты…
Город, полный маньяков, злорадно разводит мосты. Жаль, невидимость в нем обретаешь сегодня и ты…
|