Там, внизу... (рождественское). Из сб. "Мера"

Заблудились и ангелы
в полночь в небесных стропилах –
здесь под гулкою кровлей
и щебета звездного нет,
и послушные крылья
на миг шевельнуться не в силах,
вдруг застыв на мгновенье –
как будто на тысячу лет.

То ли в сутолке лиц
вдруг почудится кто–то знакомый,
то ли кто-то зовет,
чьим призывам покорны они –
необъятною бездной
всё глубже и глубже влекомы,
где в пещере, как в чаще,
то вспыхнут, то гаснут огни.

Там, внизу – голоса,
и проста суета человечья;
пахнет хлебом и хлевом,
и плотничий слышится стук;
и, вздыхая во сне,
копошится отара овечья,
и расходятся тени,
и снова все сходятся в круг.

До рассвета дожить –
словно взор распахнуть с перевала
и натруженной грудью, –
как воздух, – пространство вдохнуть.
Вол солому в закуте жует
так блаженно-устало,
и торопится ночь
после долгого дня отдохнуть.

...Вдруг, – как будто в ожоге, –
вся тьма устремилась к застрехам:
из окна протянулся
расщелиной светлою луч,
рассчитавший себя по часам и векам –
как по вехам,
чтобы вспыхнуть звездой
средь волхвами распахнутых туч.

И в прекрасном смешенье
зверинца и рая земного, –
как во сне, улыбаясь
над чудными яслями, Мать
видит вдруг пред Собою
Дитя Человечье и Слово –
так исполнена слов,
что и слова не смеет сказать.

Лишь крылатому клиру
без меры даруя прозренье,
чуть сияет пещера,
и тварь, узнавая Творца,
вся – пока лишь испуг,
вся – без звука пока, без движенья,
и лишь всходят волхвы
по скрипучим ступеням крыльца.

Декабрь 1981 – январь 1982