Мелькнула тень, и он заметил, Ее неясный силуэт. Скорей почувствовал, чем встретил В глазах ее призывный свет.
Он тормознул, машина встала, Сам смотрит, смотрит на нее. Как будто бы заколдовала, Все смотрит, глаз не отведет.
Он покорен волшебной силой, К себе в кабину пригласил. Волненье сердце охватило, На волю чувства отпустил…
Под странной непонятной властью Все гены задрожали в нем. Охваченный безумной страстью, Ответным запылал огнем.
- За руль давай-ка я, - сказала, - Он сразу руль ей уступил. Машина, вздрогнув поначалу, Взревела, набираясь сил.
Не удивился он нисколько, Машина птицей в лет пошла; Случайно не сорваться б только, Она их в небо понесла!
Летят горящим метеором, Вокруг их, лучезарный мир. Душа наполнилась задором, Стремится на вселенский пир.
Восторг все мысли затуманил, Вином горячим кровь кипит; Сегодня он счастливым станет - С одной из сказочных Харит
- Прощайся со своим уделом, Я смерть твоя, к тебе пришла! А он в восторге беспредельном – - Не знал я, что ты так мила!
- Пришла тебя сопровождать я Из бытия в небытие; К небесным полетим мы братьям, - Едва ли слышит он ее.
Он весь восторгом переполнен, - - Я в детстве так летал во сне! - Так знай же, тот завет исполнен, Теперь принадлежишь ты мне.
А он как будто, и не слышит, Сознанье поглотил восторг. Не воздухом, он счастьем дышит - Лишь междометия исторг.
Глядит – и спутница сияет, От этого еще милей. Душой он близость ощущает - Становится он все смелей.
Скорей, скорей ее коснуться, Но что должно произойти; Прижаться к ней и с ней забыться… Проснется ли в конце пути?
Он озирает лик вселенной, И все здесь нравится ему. Готов проститься с жизнью бренной, Примчаться к счастью своему.
Он миг великий ощущает – - Скажи мне, сколько мне еще! - Да хоть всю вечность отвечает – Ты в праве сам решать здесь все.
Ну, что это такое вечность, Куда ее, когда горишь? Застой ли или скоротечность – Ты волен сам и сам решишь!
И нужно ли считать занудно, Когда весь в страсти человек; То вечность пролетит секундой, А то, секунда – целый век!
Слились в глубоком поцелуе Их губы в мертвом забытьи Существовал. Не существует – Финал извечный в бытии.
Над телом горкой возвышался Весь искореженный металл, Куда спешил, к чему он рвался, О том ли, он живой мечтал?
Ни радости, ни огорченья Не выразит теперь лицо. В ином все чувства измерении, Уж так заведено творцом.
Ну а душа! Она жива ли, Большое есть сомненье в том. Узнаем мы о том едва ли, Быть может, где-нибудь, потом…
|