Пустота начинается за окном, где пугающий подступ утра превращается в палиндром, называемый нами "сутки". Там, где солнце катится с крыш, загадками рвется наст, находящийся только лишь в самих-неприступных-нас. Скрип на лестнице в декабре, убивающий разом слух, бьет, и местный Пуанкаре охуел, досчитав до двух. Все, что было я помню смутно: и сегодня, и даже завтра. Это скрипом курка полудня пустота начинается справа. Это стул на скрипящих ножках как подобие карусели. И слова убегают, как собаки от кошек, которые охуели. Те слова, в которых нет смысла, которые "стали" красивыми, о которых забыли близкие, когда называли любимыми.
|