В некоторой империи,
В эпиграфе сказки и её преддверии,
Жил царь амператор –
Своим женам терминатор.
Жена его текущая, Пелагея,
Имела друга гея,
Занималась сомнительным гламуром,
Поздним утром бывала в состоянии хмуром,
И после очередного заруба –
Преждевременно дала дуба…
Ц арь остался в одиночестве безутешном,
Но, горевал недолго. …И женился, конечно.
Попалась ему манерная цаца,
Стали они где попало встречаться.
Тут бы и сказочке конец,
Но Царь её ведёт под венец.
Да, тётка оказалась не дура –
Воспользовалась своею натурой
И рядом своих умений
Лишила Царя сомнений.
И к свадьбе Царь был окончательно очарован
Этой самою манерною коровой.
И многие говорили: «Да уж!
Неизвестно кто за кого вышел замуж!»
«***»
Времени прошло ни много ни мало,
Царица чего-то беременеть не стала,
Может принимала какие-то травы…
Да уж и Царь пошёл искать себе другие забавы.
Ну а вообще она слышала, что конечно
Беременность якобы сильно влияет на внешность.
Да и Царь опять же расстраивался не очень –
У него ещё от Пелагеи осталась доча.
И Царица, не занятая ни детьми, ни щами
Постепенно начала говорить с вещами.
И чем её только доктор ни пичкал –
Стала однажды шизофреничкой.
Бывало в порыве расщепления личности
Показывала зеркалу разные неприличности
И дойдя до высокой степени экзальтации
Стала получать у зеркала консультации
О том, что она прямо звезда экрана
(А иначе у неё душевная рана).
И вот на этом… (в психиатрическом смысле)
Её мысли как бы… зависли.
А с учётом приобретенной дебильности –
Возникло ощущение полной стабильности.
И вот: конец дня или начало,
А зеркало ей всегда отвечало,
Что она, мол, первая красавица,
Даже если никому и не нравится…
И вновь у неё улыбка на роже.
Доктор доволен, придворные тоже.
Долго ли, коротко шло это дело –
Стала Царевна половозрелой.
Надо заметить, бог ей принес
Пару отличных молочных желез,
Круглую попу, греческий нос…
Тут обалдел бы и сам Дед Мороз!
И вот на прогулке смотрит Царица:
Куда это вдруг отвернулись все лица?
Ах, на Царевну смотрит столица.
Хочет Царица теперь застрелиться!
Ведь от того что она увидала
Счастья на свете больше не стало!
Стало сознанье Царицы мутиться –
С зеркалом больше не договориться.
Хмурится снова – дебош во дворце,
Колес не хватило в аптечном ларце.
И закрутило ее, заломало:
Кому заказать, чтоб Царевны не стало?
Чтобы тайком заманить ее в чащу
И… Навещать раз лет в десять… Не чаще.
Верной чернавке гуднула в дуду…
И (пок!) Бамбарбия Кергуду!
«***»
Так оказалась Царевна в лесу
Встретила зайца, медведя, лису.
Потом наступила в чью-то какушку,
Ну а потом набрела на избушку.
В темной избе все углы обошла,
Но никого из людей не нашла.
Споткнувшись впотьмах о неспешную кошку
Царевна упала как раз у окошка.
Поднявшись, сказала: «Так вас и так!
Надо убрать этот сраный бардак».
Ржавых железок, каких-то ремней,
Множество яблок от разных коней
Царевна у леса горой собрала -
Чуть геморрой себе не нажила.
Правда, уборка еще полбеды –
В доме ни крошки готовой еды!
- Не жравши по лесу бродила неделю!
Пожалуй, на ужин будут тефтели.
Съем, отдохну, чуть-чуть погодю
И забабахаю жбанчик фондю.
«***»
Откушавши ужин, и на свечку со скуки дуя,
Вдруг видит Царевна семерых обалдуев.
Дрожащей рукой схватилась сурово за веник
И кричит: «Нет у меня никаких драгоценностей ни денег!»
Смотрит – обалдуи войти-то боятся.
Ну и начинает она потихоньку улыбаться.
Обалдуи вошли, видят везде порядок.
Вещей своих не найти, но в целом рады –
В воздухе приятно тефтелями пахнет,
Да и девица вроде веником уже не жахнет.
Царевна обалдуям понравилась сразу:
Ну не похожа она на дуру там, или какую заразу.
А то, что обалдуи вполне безопасны
Царевне вообще сразу стало ясно.
И вот говорят они ей: «Будь ты нам хоть сестрой, хоть мамой,
Но обладаешь ты такой разнообразной гаммой,
Что успела ты нам всем полюбиться.
И…Ну, в общем, мы все хотим на тебе жениться!»
Обалдуи те, конечно, парни статные
И желания их Царевне вполне понятные.
Она бы в принципе и сама бы не прочь,
Но, всё же, она же Царская дочь!
И, на всякий случай, поискав веник глазами,
Она им отвечает: «Нет, ребята! Тут уж без меня разбирайтесь сами!
Я вам кажный день приготовлю еду,
В избе всяко-всяко чистоту наведу,
А вы, с прочим своим интересом
Дорогие мои, идите-ка лесом!»
Обалдуи долго по этому поводу не тужили.
Они может и раньше с женщинами не дружили!
И мы в этот вопрос особо не углублялись,
Но ведь они и до того как-то с этим делом справлялись?
Так и пошло у них житьё-бытьё:
Царевна готовит, стирает бельё,
Молодцы стреляют разную дичь и птицу
И все равно тайком смотрят на девицу.
А как напортят в доме, или напьются до положения риз,
Так везут потом ей какой подарок, или какой сюрприз.
Но вся эта атмосфера взаимного уважения
К сожалению, до конца не спасла положение.
И пока Царевна подметала там и доила коз,
У Царицы случился маниакально-депрессивный психоз…
И вконец одичавшая Царица
Пошла теперь в лес своими глазами убедиться,
Что Царевну съели дикие звери и птицы.
Однако в лесу пришлось ей сильно удивиться.
Никаких следов насилия!
Царица аж присела от бессилия.
-Ах, никому нельзя довериться, долбаный йод!
Вдруг слышит – по лесу кто-то идёт…
«***»
Жестикулируя и гогоча
Семь молодцов обсуждали сыча.
Птица застряла в банке из-под консервов
Но, то ли сдохла, то ли имела железные нервы.
Потому, что когда они её достали для интереса,
У сыча не было и признаков какого-нибудь стресса!
И поражаясь, какие сычи в этих местах,
Они так и не заметили Царицу в кустах.
Царица же, забравшись на ближайшую горку,
Путь молодцов отследила зорко.
Думала выйти в ближайшую деревню,
А вот, поди ж ты, увидала вдалеке Царевну.
А у Царицы всегда с собой рядом
Была небольшая бутылочка с ядом.
«***»
И вот молодцы ушли на охоту –
И тут же нищенка стучится в ворота.
У нищих жизнь, конечно, разнообразная,
Но эта нищенка – ну совершенно безобразная!
И вот она в ворота стучится,
Что, мол, ей так здесь удалось заблудиться,
А ещё бы ей бы кусочек пиццы,
И немного водицы напиться.
Царевна ей ворота открыла,
Какой-то на кухне еды нарыла,
Вынесла ей пожрать и напиться -
Она же не знала, что это Царица,
Которая прикинулась бедной нищенкой дряхлой
И облилась каким-то дерьмом, чтоб от неё так отвратительно пахло.
Сытно рыгнув после приёма пищи,
Говорит Царица, под видом нищей:
«Конечно, по сравнению с тобой – говно я,
Но на вот, скушай яблочко наливное!»
Царевна говорит: «Спасибо, пойду у окошка сяду».
(А в яблоке было впрыснуто яду).
Царица бормочет: «Ты меня очень обяжешь,
Если у этого окошка и вовсе поляжешь!»
А вслух говорит: «Ну, мне пора!
А то в столице нужно быть еще позавчера».
«***»
Царевна яблоко укусила,
Сразу её покинули силы.
Смотрит: яблоко, падла, внутри всё синее.
Сразу ясно стало, что там какая-то химия!
Царевна было в аптечку за антидотом,
Но её уже пробило потом,
Да ещё споткнулась как в тот раз об кошку,
Только теперь башкой об скамейку, а не на ковёр у окошка.
Одним словом, как уж там ни было,
Но дух из неё одним махом выбило…
И вот она, значит, лежит, где попало, как привидение
И уже смотрит свои летаргические сновидения.
«***»
Молодцы вечером возвращаются домой с охоты –
Глядь, а тут не сделано никакой работы!
Всё осталось прям как с утра было в доме,
А хозяйка вообще валяется в коме!
Не ожидала братьев семейка,
Что кончит Царевна башкой об скамейку…
Семеро братьев с чувством печали
Гроб стеклянный откуда-то взяли,
Царевну, согласно случаю нарядили
И в гроб стеклянный определили.
Гроб обмотали стальными цепями,
Правда зачем - не знали и сами.
И, наверное, от горя без меры,
Гроб запихали в большую пещеру.
И всё говорило про их тяжкую кручину.
У каждого была для печали причина.
И даже надпись на гробу «ЖИВАЯ РЫБА»
Не вызвала ни у кого улыбок.
Да и прочие неровности в этой картине
Исправляли четырнадцать литров мартини…
«***»
Царице, понятно, опять полегчало.
Зеркало вновь заинтересовало.
Вылила на себя косметики кадку и
Восстановила равновесие шаткое.
«***»
Временем тем, с Елисейских полей,
Прибыл домой молодой Елисей.
«Где, - говорит, моя Царевна-невеста?
Без нее не нахожу себе места!»
Ему отвечают: «Пока вы, Царевич, сами
По Парижам разъезжали с друзьями юнцами,
Ваша Царевна пошла лесами
И, в общем, совсем ушла. С концами…»
Елисей, постукивая тростью из ясеня,
Говорит внезапно: «Ни хрена себе!
Это как же такое могло получиться,
Чтобы мне невозможно было жениться?»
И, вскочив на коня и удалившись достаточно в лес,
Он на самое высокое дерево залез.
И, приложив козырьком голову к руке,
Обратился к Солнцу на таджикском языке:
«Здравствуй, вечное светило!
Ты мне мозг прокипятило.
Ведомы тебе все тропы
От макушки и до попы!
А моя мадемуазель –
Лань, косуля и газель,
Пока я торчал в Париже
Навострила в чащу лыжи!
Коль ее я не сыщу –
Всем жестоко отомщу!»
Солнце склонилось к Елисею
Со своею величиною со всею.
Понимает Солнце, Елисей не идиот,
Просто хочет продолжить свой царский род,
Поскольку нету в природе лечения
От здорового полового влечения…
Солнце говорит:
«Мы отвечаем только за светлое время суток
И можем посоветовать тебе лишь пару хороших проституток,
Поскольку, что касается твоей мамзели,
То наши глаза на нее не глазели».
Стал Елисей дожидаться ночи,
Хоть на дереве ему сиделось не очень.
Но уж сидится ему там или не сидится,
Понял он, что с дерева ему не спуститься.
И остался он на той верхушке ютиться
И даже пытался как-то гнездиться,
Постоянно рискуя при этом свалиться.
«***»
Ночь застала его в худшем расположении духа.
Он замерз, в глаз ему попала какая-то муха.
Он изнывал от страха и скуки
И даже в один момент уже хотел разжать руки,
Чтобы хоть руки в полете погреть в карманах,
Но тут вышел месяц из-за туч и тумана.
Елисей, увидев его, сразу оживился,
Снова с дерева чуть не свалился.
А дело уже идет к середине ночи
И Елисей стал говорить короче,
Так как обсуждать свое мнение
был уже совсем не в настроении:
«Эй, ты, Месяц, мерзкая рожа,
я знаю, что тебе не нравлюсь, но и ты мне тоже.
Я – Царевич, а ты, так себе вельможа,
Но хорошо, если ты мне сегодня поможешь!»
Значит, два дела:
Раз - мне надо срочно жениться
И два – с этого дерева вниз спуститься.
Для этого скажи, где моя суженая
И сними меня с дерева, да сейчас, а не завтра к ужину!
Месяц отвечает:
«Это что там за чуда на ёлке?
Это у тебя в заду свои или чужие иголки?
Да я тебе сейчас по самые помидоры всею!»
Короче, Месяц не узнал Елисея…
«***»
Наутро, у Елисея всё везде висело…
Не весело было на утро Елисею.
Потом подул лёгкий утренний бриз
И Елисей как-то совсем не красиво повис.
А при появлении настоящего Ветра,
Его сдуло с ёлки в сторону на несколько метров.
Он проехал пузом по каким-то веткам,
Но все, же был достаточно ловким и метким,
Чтобы не стать шашлыком на сучьях
И, как его во Франции учит
Один молодой массовик-затейник –
Припарковался задом в большой муравейник.
Вылез, был изрядно покусан,
Но не повёл ни глазом, ни усом.
И как бы он сейчас ни был болен,
Он огляделся, вздохнул и в целом остался доволен.
И, невзирая на все происшествия,
Готов был продолжать своё путешествие.
«***»
Ветру отвесив поклон до земли,
Как только царевичи делать могли,
Он обратился к ветру с мольбою:
«Ах, Ветер, Ветер, что делать с собою?
Нет никакой мне давно уже выгоды
От моего легендарного либидо!
Смилуйся, Ветер, ответь и скажи
И где моя милая мне покажи!
Недаром считают тебя вездесущим,
Ведь ты отличаешь и чащу от пущи
И сотню от тыщи и кофе от гущи…
Недаром считаю тебя… всемогущим…»
Тут Елисей растерялся и замолчал,
Поскольку понял, что, ну… Немного перебрал
На счёт лести и похвалы. Царевичу так не годится!
И начал невзначай нервно теребить свою ягодицу,
На которую ему, словно птице
Посчастливилось недавно удачно приземлиться.
Закружил, завыл вокруг Ветер.
Немного поиздевался, но потом всё же ответил:
«Видел я, Елисей, твою зазнобу
В пещере, внутри стеклянного гроба.
Выбор твой одобряю, невеста твоя симпатичная
Да и сохранилась она в холодке, наверное, отлично.
Ты её поцелуй, из гроба вынь её,
Да скажи, чтоб больше не ела яблоки синие!»
Елисей обрадовался, в ладоши захлопал,
И если б конь не сбежал, поскакал бы туда галопом!
А так, навстречу своей моногамии
Пришлось ему тупо идти своими ногами.
«***»
Пришёл Царевич в пещеру, смотрит на гроб заворожено
И думает: «А у нас пишут «НИКОГДА НЕ БЫЛА ЗАМОРОЖЕНА».
Достал приобретённый по случаю стеклорез
И на гроб стеклянный, как мог аккуратно залез.
Тут раздался треск, грохот и звон,
И Царевич везунчик, хоть и редкий долдон,
Уж думал, что сейчас убежит,
А глядь, уже на царевне лежит.
Но сразу он целоваться не стал, поскольку
У Царевны вся физиономия была в осколках.
Взял в углу пещеры веник пыльный
И подмёл ей лицо… Ну, довольно сильно.
Потом посмотреть на неё нагнулся
Потому, что после такого он сам бы точно проснулся!
Но Царевна по-прежнему лежит как бревно.
Похоже, Царевне совсем всё равно.
Царевич стоял, стеснялся,
Потом какую-то околесицу нёс,
Но потом собрался и поцеловал её в нос…
Ещё немного постоял, собрался с духом
И уже смелее поцеловал её в ухо.
Тут уж у него взыграло, затрубили, так сказать, трубы,
И он, уже не целясь, поцеловал её в губы.
Царевна сразу сказала «Ах!»
И машинально ударила его коленом в пах
И кулаком по верхней губе…
Ну, на Царевне сказалась жизнь с молодцами в избе!
Открыла глаза, смотрит – попала в цель, не мимо.
А потом: «Ах, Елисей? Это ты, что ли, мой любимый?»
В ответ Елисей мычит и кивает
И сразу два места рукой прикрывает.
«***»
Пока Елисей берёг пострадавшие гонады,
Царевна пришла в себя и говорит: «Пора, Елисей, уже надо!
Надо начинать уже торопиться
Домой, а то очень хочется жениться!»
Елисей на это ничего сказать не нашёлся.
Сначала, правда, шёл прихрамывая,
но потом разошёлся…
«***»
Царица как-то прогуливалась, обходя дворец
И видит, как ей дорогу перебежал чёрный песец.
Надо обладать мозгом макаки,
Чтобы игнорировать подобные знаки!
И вот, соответственно через пару дней,
Говорят, что возвращается Елисей.
И, что Елисей, как сообщается,
«с невестой своей домой возвращается».
От таких вестей её хватил удар.
Из ушей у неё повалил пар.
Лицо у неё вытянулось, стало красным,
И, что песец был прав,
даже ей теперь стало ясно.
Такой нагрузки Царица не сдюжила
И умерла, где-то между обедом и ужином.
«***»
Царь обрадовался ужасно!
Ну, что Царевна жива и чувствует себя прекрасно.
Потом по факту их прибытия
Устроил скромное с дороги чаепитие.
И тут же приказал, чтоб во все колокола звонили
И человечество ближайшее известили,
Что Царевна с Елисеем будут буквально прямо сейчас венчаться,
И народ уже может праздновать собираться
Потому, что Царь де народу выставляет
Всё, чего народ пожелает.
А именно: две цистерны самогона,
И разной жратвы три с половиной вагона.
«***»
Я и сам на том пиру был,
Но самогон с народом не пил.
Говорят, был я в палатах и пил Джонни Уокер,
А ещё играл с царскими особами в покер,
Выиграл полцарства, и забрать был вправе…
Потом… не помню…
А потом нормально… проснулся в канаве.
И вот так все стали жить, как полагается
Добра наживать, которое налогами не облагается.
Тут пока что и сказочке конец,
Пока ещё где не пробежал чёрный песец.
|
