Исповедь капитан-лейтенанта из бухты «Н»!
Здесь ночь, у которой не сыщешь дна,
Скалы, как сумрачные легенды...
Так и случилось, что стала «жена»
Очень далёкой строчкой анкеты...
Роберт Рождественский, «Письмо из бухты Н»
Восхода нет – не солнечная дата,
Разбудит шторм, а не случайный гром –
Я с Севера далёкого, ребята,
Пробитый беспощадным январём!
Мне недосуг, что скажут выкликалы,
Мне всё одно, что свыше говорят –
Глухой гранит, обветренные скалы,
Удары волн и северный заряд,
И Службы Долг, обыденное дело,
И жёсткий спрос – «Служи без дураков!»,
И мой корабль, добитый до предела,
Что Флоту дал воинственный Горшков!
И это – жизнь! Немыслимая трата,
И от нагрузок постоянный срыв,
Дозор вчера, и в море послезавтра,
И в месяц раз недельный перерыв!
Но жалоб нет! Ну, что вы? Ради бога –
Устав давно – не профсоюзный КЗОТ,
Живём одним – «кати судьба-дорога!»
Глядишь, и нам однажды повезёт,
И примут вдруг распахнутые хоры,
И схлынет боль и вечная тоска,
И ты поверишь – наши дирижёры
Сыграли главный марш наверняка!
На Флот придут благие менестрели,
С устатку глянут на разбитый створ,
И спросят нас – «А как вы не сгорели?
Как вы не утонули до сих пор?»
Но это бред – раздумье, передышка,
Как в голодуху коржичек ржаной –
Вагон! Купе и тоненькая книжка,
И лейтенантик с юною женой,
И проводник, который не разбудит,
И в газетёнке старый анекдот,
И разговор – «как было, так не будет,
А что ещё больней произойдёт!»
Путь на Москву! Случайная побывка,
И эта полка - лучшая кровать,
Не весь же год уставший «бурка-сивка!»
Железный корпус должен согревать!?
Тут не секрет – причину угадали:
Догадками блаженствует Земля –
Мне две недели без дороги дали,
Пока стоят в ремонте дизеля!
И я – вперёд, надежде не переча,
Чтоб повториться – «С корабля – на бал!»
Поверьте! Ждёт торжественная встреча –
Как десять лет я в школе не бывал!
В России так – без срока посевная,
До срока вымерзают зеленя -
Там мать одна! Здорова ли? Больная?
Но знаю! Ждёт, заведомо, меня!
И я спешу, без выбоин и кочек,
Простой судьбой и службой знаменит –
Мне кажется, валдайский колокольчик,
Вот-вот! И у перрона прозвенит!
И я сойду легко высоким франтом -
Таким, как Флот под кортик снаряжал!
...Пять лет назад, задорным лейтенантом,
И я на Флот с супругой уезжал!
Надежды нам раздаривали оптом,
В беспечном шуме открывался рот –
Я уезжал российским патриотом,
Возможно, я и нынче патриот!?
Но гарнизон – суровая натура,
И надорвать вполне способен плоть –
На службе не бывает перекура
И управляет Флотом не Господь,
Не Ангелы с высоких колоколен,
Не благородий, с целый пансион –
Ты тем порой восторженно-доволен,
Что в список не наказанных внесён,
Что сдал задачу в срок и без оказий,
Что пеленг брал на сумрачный Нордкап,
А сход на берег – нечто из фантазий,
А командир – отец и эскулап!
...Спешил домой назло колючей вьюге,
Душа святой княжной обнажена,
Но оказалась в Граде - Петербурге,
Судьбой не обделённая жена!
О, Господи! Она ж не «декабристка!» -
Не ей встречать полярную пургу,
Тому ответ – последняя записка:
«Прости! Ошиблась! Больше не могу!
От этой жизни быстро одичаешь –
Не мне делить с тобой холодный ад,
Не знаю я! И ты меня не знаешь,
Но знай одно, что ты - не виноват!»
Что остаётся? Выкрикнуть – «Не верю!?»
Или сказать – «Надеждой буду жить!?»
О, Боже! Лейтенантскую потерю
Не просто без потери заглушить,
Не обозначить жарким разговором,
Не обойтись до срока без седин –
Кантаты исполняют чаще хором,
Романс поёт заведомо один!
И я один! Пропел, не поделился,
И не искал, что скрыла кобура –
Я с выбором нелепейшим смирился
И так решил – «Нет худа без добра!»
Прости - прощай, шальная незабудка,
Ищи послаще долгожданный мёд –
В России со слезой бывает шутка,
И с хохотом случайный анекдот,
И миг от безнадёжности до взлёта,
И вечность до гвардейца и пажа –
Известно, что душевная работа
В разлуках и потерях хороша!
И я хорош в тужурке и шинели,
И тем хорош, что в горе не шалел –
В незнании меня не пожалели,
И я себя ничуть не пожалел,
Не разрыдался, оскорблённый гений,
Не проклинал прошедшую зарю,
И верил, лейтенантских заблуждений,
В нелепости времён не повторю!
К достоинству служебная десница
И истина находок и пропаж –
Прекрасно, коль несётся колесница,
Но лучше, если едет экипаж!
А мы – пешком до солнечного лоска,
Нам коньячок, а утром можно чай –
Меня лечила грусть Североморска
И девы, что встречались невзначай,
И выбор, обострённая минута,
И в море дальнем безупречный йод,
И Север, что с утра ударит люто,
А к вечеру морозцем закуёт,
И разговор, обыденный и братский,
И время без восторженных прикрас –
Я утверждаю, образ холостяцкий,
Подходит лейтенанту в самый раз!
Но это так – совет «зелёной массе!»
Бесплатный, но вполне хороший грант –
Живу, как год, в каплейской ипостаси,
И сам себе солист и оркестрант!
Не должен ни заёмщикам, ни кланам,
И сам вершу знамения и суд,
А, коль зовут ребята Дон Жуаном,
Так в наше время как не назовут?
Я этот факт вношу на пользу шуток –
Талант гуляк на Флоте многим дан,
Но гарнизонных дев и проституток
Скупить не смог бы нынче Дон Жуан!
Он – покорял! И прыгал выше планки,
Не чувствуя укора и вины,
А в мой реестр мои официантки
Без всяких Дон Жуанов внесены!
Но мне не в честь гордиться «урожаем!» -
Не я его эпохе заказал!
... «Сдаём бельё!» - а, значит, подъезжаем –
Уж где-то рядом высится вокзал!
Вот нищий сброд и горе - гармонисты,
И наша, толь Европа, то ли Русь –
Простите, обнаглевшие таксисты,
Я на метро до дома доберусь!
Тут для раздумий выдумка и пища –
Молчать и слушать Родину велю,
И не беда, что вышла теснотища,
Не барин! И её перетерплю!
Ведь потолкаться – это даже кстати,
Как оказаться в бане, на полке!
...Вон, «Акуджаву!» вижу на Арбате
И мой приют в арбатском закутке!
И мать встречает! Вот она, родная,
Из истинных, советских непосед –
Её судьба с Россией – коренная,
В знамениях падений и побед!
Всё просто – без свечей и карнавала,
Без выдумки, с какой не подрасти –
«Ты манной кашей, сладкой, как бывало,
Из детства дорогого, угости!»
Не блудный сын! Вполне хватило слова –
Ведь сладость не хранится в пастиле –
А вот и каша манная готова,
Есть хлеб и соль, и сахар на столе,
И торжество домашнего уюта,
И добрый барабашка – домовой –
Да что мне за окном война и смута,
Коль в долгий век вернулся я домой!?
Коль позабыты Ягельные, Лицы,
Коль разорвать сумел крутую нить –
Да мне и Крест в наглаженной петлице
Не смог бы час покоя заменить!
Вот так всегда – восшествие за нами,
Забыт на время выбор ножевой –
Мне снились ночью яблоки с блинами
И мой отец, весёлый и живой!
Игрушек тьма и разные подарки,
И не пугает жизненный изъян,
А мы с отцом в Московском зоопарке
Печеньем угощаем обезьян!
К несчастью, жизнь имеет норов ханский –
Огонь – вчера, а завтра - новый дым:
И вышло так! Флот Тихоокеанский
Забрал отца до боли молодым!
Таков итог без лучшего исхода
И тайный взгляд истории косой –
Оркестра медь и траурная ода,
И дождь осенний грустной полосой!
...Оплакать жизнь не хватит многих жизней,
Практичней из былины что-то спеть –
Не стали мы в неведенье капризней,
А просто умудрились повзрослеть!
А я раскис! Обиженным забылся
Под бременем высокого родства,
И, ненароком, в детство возвратился,
Без всякого на это колдовства!
Но детским сном судьбу не обеспечу,
Не укатаю белые снега!
...Я вновь спешу при кортике на встречу,
И в форме, что для сердца дорога!
Попроще нам! Не надо протокола –
Мы встретим словом юбилейный год,
А вот она, моя родная школа,
Как в небе подрумяненный восход!
Ну, здравствуй, здравствуй! Истинно, вовеки –
Писать восторг приятней набело:
Всё те же классы, будто бы отсеки,
Хранят времён и памяти тепло!
Вот коридор, где мы носились сдуру,
Где в шалостях экзамены держал,
А вот спортзал, в котором физкультуру,
Как многие ребята, обожал!
Наряды в прошлом – фартучки и банты,
И прописи у лаковой доски –
О, Боже мой! Да мы не экскурсанты,
Мы милостью былой ученики!
Учили нас, но жизнь не рассказали,
Ошибок, посчитайте, миллион -
Мы собраны на праздник в этом зале –
Свидетели событий и времён!
Считаем даты, выводы и речи,
И ценим сердцем прежний пиетет –
Играют туш разрывами картечи,
И славят тех, кого уж с нами нет!
И тех – кто есть! Политики, артисты,
И славят то, что в сроки решено –
О, Господи! Да мы же атеисты,
И верим в то, что сбыться не должно!
Но речи в зал летят без перерыва,
Не вызывая скуку и тоску,
А чей-то голос просит без надрыва –
«Вы предоставьте слово моряку!»
Пожалуй, так! С подсказкой угадали,
На то у нас намеренная прыть –
То я моряк! И слово тут же дали,
Но что я должен залу говорить?
Что продолжать в одном едином хоре?
Тут слово правды истинной не ждут?
От правды свет погаснет в коридоре
И завязи с деревьев упадут!
Но зал – не сон, а истина – не сонник,
Не мне давать с обидой вывод свой,
О том, что Путин – чёрный подполковник,
А Сердюков – бездарный рядовой,
Что Флот раздёрган сволочно, до нитки,
Что нет у Флота звеньев и стропил,
Что нами правят те же недобитки,
Что Сталин, добивая, не добил,
Что в душах нет великого кристалла,
Что совести у властной черни нет!
...Обедню словом портить не пристало –
Не тот в уютном зале контингент!
Сказал – «Спасибо! Помним! Не забыли –
Отсюда наша нравственность опор,
Мы школу очень искренно любили,
И, признаюсь, что любим до сих пор!»
И сел молчком! Закован! Словно в латах,
И мрачен, как норвежская скала,
А в перерыве дама в бриллиантах
С улыбкою галантной подошла,
И расплела загадочные нити,
И глянула созвездием в упор,
Сказав при этом – «Вы уж извините,
А я вас не позабыла с давних пор!»
Быть может, на знакомства нынче мода?
А дама вновь - «Я память берегу –
Вы были старше в школе на два года,
И я забыть то время не могу!»
О, бог ты мой! Да мне б её печали –
Я для знакомств случайных староват!
Мы вроде с нею праздник отмечали
В сообществе отчаянных ребят?
«Да, вспомнил вас!» - заметил между прочим,
Но что добавить? Что ещё спросить?
«Не ласков вы, как постаревший отчим,
Могу ль я вас на танец пригласить?!»
На танец? Что ж – не клетка и не плаха,
Не на женитьбу сумрачный приказ!
«А я ведь дочь большого олигарха,
И быть могу полезною для вас!»
Не удивить! Огнём отполыхали,
И я Фома отчасти, а не сноб –
Мы не такое, Господи, слыхали
От всяких целомудренных особ!
Без счёта их в другом и этом зале –
Их без конца несёт житейский вал,
Ну, что с того? Меня не покупали,
И сам себя я век не продавал,
И не гожусь для роли капеллана,
Мне быть пристало в сонмище повес –
При ней же есть действительно охрана
И шестисотый, чёрный «Мерседес»,
И слово, что к моменту очень ценно,
Особенно в предчувствии – «Налей!»
«Я пригласить хочу вас непременно
На мой тридцатилетний юбилей!»
Ну, что ж! Тяни ремённую тороку,
Дави, коль в силе, лимонадный сок –
«Визитка вот! Придёт машина к сроку,
Вы только дайте точный адресок!»
Так говорила, словно зазывала,
Уже считала - я до нитки свой,
Но с нами в жизни всякое бывало,
И гостем быть, пожалуй, не впервой!
А от вина и водки не убудет,
А на похмелье важен огурец –
И кто за встречу всё-таки осудит,
Тот, полагаю, истинный глупец!
И я готов! Есть день на подготовку –
При форме я, и мой наглажен кант,
И мы летим в машине на «Рублёвку!» -
На то шофёра значимый талант,
На то и день, торжественная дата,
На то погоды ясное окно –
Её шофёр, полковник из десанта,
Вдобавок, и охранник заодно!
Да мы – обойма! Выходцы из детства,
Один за нами попранный редут –
Коль офицеров гонит Министерство,
Они и в сутенёры подойдут!
...Проехали КП и остановки,
Нашли дворец большой невдалеке,
И я, герой-любовник, на Рублёвке,
С букетом роз прекраснейших в руке!
Вот вид гостей, по образу – не скучен,
Из них готов немногих отличить,
Жаль! Целовать ручонки не приучен –
Вручил букет! Вот всё, что мог вручить!
Да что цветы, хотя они и ярки –
Не по деньгам иметь желаю Честь –
Цветов – корзины! Ценные подарки,
А поцелуев приторных - не счесть!
Тут девы, дивы, сказочники, барды,
И сам хозяин, словно Насреддин,
Официанты, как кавалергарды,
И из существ двуполых не один!
Кто их считал? На похоть нынче мода –
Уж так в больной России говорят:
Днём правят гордо «именем народа!»,
А ночью пошлый обожают ряд!
А вот в нарядах властные пираньи
И в ряд «нефтяник!» - хват и полубог –
Немало их, мелькавших на экране:
Певец, плясун и жалкий скоморох!
Едино всё – и выручка, и рента,
И тайный доступ к газовой трубе,
Пожалуй, не хватает Президента
И Путина, и шефа КГБ!
Я – альбинос! И на банкете – пешка,
Сам Сатана затеял громкий бал,
Быть может, это подлая насмешка,
А я же в преисподнюю попал?
Но стол накрыт к банкету в лучшем виде,
Течёт слюной обжористая рать,
Вдруг слово взял облом в смешном прикиде –
«Вам кортик лучше всё-таки убрать!»
От подлых слов покажется немало
Под крышей обретённого родства –
Спасла меня, однако, от скандала
Виновница такого торжества!
И день пошёл намеченным парадом,
А речи покатились помелом –
Я с юбиляршей восседаю рядом
За этим торжествующим столом!
Так вот они борцы и радикалы,
И громкий спич – «Свобода – это да!»
Шипели от шампанского бокалы
И всех разил речами тамада!
Добро рекою плещет в знатной чаше –
Икра, балык и вызов медных лбов,
А я желал быть где-нибудь подальше -
В пределах Геркулесовых Столбов!
Но пир идёт! И все покровы сняты,
А каждый третий уж навеселе –
Слепят глаза браслеты, бриллианты,
Часы, серёжки, знаки и колье!
...Играй оркестр, мы нынче атеисты,
И ненароком приглушите свет –
Известные артисты и статисты
Давали удивительный концерт!
Что я обрёл на этой странной ниве
Среди ворья и радостных калек?
Но мною все дивились в перерыве,
Как будто бы я снежный человек!
А вот с устатку сброшена завеса
И задрожала под ногами твердь,
И кто-то удивил из интереса,
Решая кортик ближе рассмотреть!
Сказал – «Нельзя!» и словом отшутился –
Что языком с бездельником чесать?
Тот перепил, а этот – не напился,
Другой желает всех переплясать!
За так готов! А лучше – за награду
Покажет потрясающую прыть –
Уж пляшет Мэр «семь сорок!» до упаду
И просит танец срочно повторить!
И девы пляшут в радости и силе,
А мне подруга шепчет – «Дорогой!»
И на вопрос – «Зачем вы пригласили?»
Сказала так – «Вы, лапушка, другой!
Устала я от ран и мелких ранок,
От жалких Ксюш и розовых очков,
От злачных мест и грязных лесбиянок,
От старых похотливых мужичков!
Устала жить легко под грязным сводом,
Мне надоели «профиль!» и «анфас!» -
Отец решит проблему с переводом,
И всё зависит только лишь от вас!
Бросайте ваши дальние пенаты
И горы обретённой ерунды –
Не вечно ж мореходы-аргонавты
Должны ходить под паковые льды?»
Откуда рвётся искренняя нота?
И в чём её высокий номинал?
Я не был служкой мелкого расчёта
И не причастен к выбору менял!
И что она желает в самом деле?
Куда несётся сказочный трамвай?
Ей сливки и сметаны надоели –
Ей простоквашу тут же подавай!?
Ей «то!» и «это!» - много и попроще,
Ей надо срочно бросить канитель –
Днём побродить слегка в дубовой роще,
А по утрам два завтрака в постель!?
Да жаль, судьба - не в будущее виза,
Не партия в лото и домино –
Быть жертвой обретённого каприза
Мне по натуре честной не дано!
Я не сгораю суматошной плавке,
Не обольщаюсь сладким калачом –
Быть не желаю «ротмистром в отставке!»
И рыцарем с игрушечным мечом!
Она же вновь – «Вас времечко не лечит,
И вам пока приятен властный жгут –
Отец карьеру вашу обеспечит:
Так все сегодня служат и живут!»
Ну, так уж все? Какие пересуды,
Какой для жизни правильный верстак –
Не все в России жалкие Иуды,
Чтоб продаваться тут же за пятак!
Ключ родниковый жив и тихо бьётся,
И воду есть желание испить:
Не всё пока в России продаётся,
Не всё способны баре прикупить!
Зачтётся всем! И есть в запасе дыба,
И время скатит камни с чистых гор –
Я ей сказал: «Огромное спасибо,
И этим завершаем разговор!»
Что кружева, когда не держат нити?
И что серпы, коль ниву не с кем жать?
Она шепнула тихо – «Извините!
Позвольте вас, как прежде, уважать!»
А дальше – ритуал по трафарету,
С любезностью обычною вразвес –
Как Чацкий, я не выкрикнул – «Карету!»
Меня доставил к дому «Мерседес»!
Ну, здравствуй, мать!
- Я к сроку возвратился
Вот старый шкаф и тёплая кровать!
...Я принял душ, но всё же не отмылся –
От грязи душу долго отмывать!
Элита – дрянь бесовская без Бога,
Их бог пропал, как суматошный сон –
Да что им Византийская Эклога?
Да что им Человеческий Закон?
Им по душе, когда в России свара,
Им боль народа и кровавый след –
Не деньги в жизни делают гусара,
А Поле Брани, сабля, пистолет,
И Долг и Доля – общая с народом,
И Совесть с историческим родством –
Не мне жевать шашлык с подлейшим сбродом,
Купившим погремушки воровством!
Не мне случайным выбором кичиться –
Мой выбор океан и дальний плёс,
За эту ж падаль смею помолиться:
Глядишь, и образумит их Христос!
...Я улетал с душевною обидой,
Простым птенцом в строю забытых стай,
И всё просил Всевышнего – «Не выдай!
И встречами шальными не пытай,
Не искушай высоким карнавалом,
Не дай полегче ношу обрести!»
...В Отечестве – восшествие за малым,
Но как в горячке «малое!» найти?
Где нужный край? И где та середина?
Где выбор, красотою знаменит?
Не говорить – важнее думать длинно,
Не забывать, что есть Гражданский Стыд!
Не возвышаться словом и обманом,
Не путать золотник и грязный пласт,
Не бить в бесчестье Родину по ранам,
И не считать - «Отечество – подаст!»
И потекут бездонным счастьем реки,
И вознесётся суматошный сын –
На паперти старухи да калеки,
А, на стремнине, Честный Гражданин!
Ищи предназначение, не место,
Пройди в трудах сквозь злые жернова!
...Прощай, не обделённая «невеста!»
Прощай, многоязычная Москва!
Мне Крайний Север ближе без преданий,
Мне белый снег и сказочный мороз –
По образцу – и я отныне «крайний!» -
С меня чинить готово время спрос!
...Но оказалось, в реку входят дважды –
Я этот факт судьбою отличил:
Под Новый Год, негаданно, однажды
Я телеграмму срочно получил!
И разбудило время непоседу,
И стала ноша вроде по плечу –
«Встречайте, если можете! Я еду!
Я видеть вас немедленно хочу!»
9.12 – 14.12.2009
|
