(продолжение)
СОН ВРЕМЕНИ
И ночь приходила. И все под луной повторялось...
Уснуло и время, стреножив коней у дубравы,
и пряжу царица судьбы бесконечную пряла,
и тучи, скрывая луну, опускали забрало.
И слышен был шепот ночами: "Ты только запомни,
ты только узнай... не пройди, мой несуженый, мимо...".
И были глаза у античной девчонки иконны,
а он все шептал и шептал ее древнее имя...
Часть 2
СТО ЛЕТ СПУСТЯ
Бродяга-моряк в океанских скитался просторах.
Летели за судном скитальца плаксивые чайки.
Невнятным намеком казались их скорбные стоны,
туманным намеком на древние чьи-то печали.
Ночами, когда угасали последние блики,
луна, как в чадру, укрывалась в лохматые тучи -
фрагменты картины мелькали во сне, как улики,
и были видения эти надсадны, тягучи.
Его в сновидениях мучила некая странность.
Была в них таежная роща и пруд плесневелый.
Зияли немыслимых криков отверстые раны
и пепел лежал, как страницы сгоревшей новеллы.
Валун у дубравы, курган, что отсвечивал ало
от ярой луны. И ладони зеленого ильма,
и прямо под деревом девушка вдруг возникала,
прекрасна, как вечность, как вечность же - неуловима.
И девушка эта шептала, в глаза ему глядя:
"Послушай, любимый, еще ли объятий ты хочешь?", -
и к черной, небесной, усеянной звездами глади
Взвивались толпой неуемные шорохи ночи.
«Ты хочешь объятий, любимый? Еще ли ты хочешь?» -
и шепот гремел, низвергалось шуршанье лавиной,
и... он просыпался в холодном поту среди ночи
Зевал океан необъятною пастию львиной.
Погожей весною, когда отзвенели капели,
а в снежных распутных садах откипело цветенье,
на берег сошел он однажды из водной купели.
От леса на дол ниспадали причудливо тени.
Слоняясь по местности, к пестрой ватаге туристов,
пристроился он, неизбывной тоскою томимый.
Казалось, что время не движется ныне и присно,
казалось, что главное что-то проносится мимо.
На камень гранитный указывал гид, объясняя.
Он слушал вполуха, не зная, зачем ему это.
Лесная проныра - цыганка дубрав записная -
кукушка считала кому-нибудь многие лета
и сбилась со счета. "Кому же вещунья кукует? -
моряк усмехнулся. - Понять это стоило мне бы.
И что говорит проводница? Легенду какую...", -
он вслух произнес...
И тогда распахнулись вполнеба
глаза проводницы под тонко очерченной бровью,
в их синих глубинах загадки клубились, мелькали,
а небо за ней истекало закатною кровью.
Сказала она: "О любви, осененной веками"...
И канули в небыль туристы, вокруг потемнело,
скукожилась тишь; ни кукушки, ни торной дороги,
курган обозначился - въявь это было, во сне ли,
но финист ворчал в отдаленье и сеял тревогу...
Блестящие нити незаданных терпких вопросов
вилИсь, заплетались, мерцали вокруг этой пары...
А в мире действительном... были туристы. И росы,
вечерние росы на травы зеленые пали...
(продолжение следует)
|
