Действие привело к тому,
что дом в конце улицы оказался серым,
выбрав себе в напарницы пустоту,
за отсутствие речи и, естественно, бреда
я обошел его, бросив взгляд,
мельком, о чем жалею, в сторону незнакомки
зачем-то на ней был дикий наряд-
декольтированное «ничего» и кроссовки.
Открылась площадь - проницаемая, тревожная,
брусчатка с голубями без хлебных крошек,
машина скорой, пока что отложенная,
и, сон медсестры на инфаркт перемножив,
пространство ахнуло; я достал «голуаз»,
говоря про себя о каких-то подмостках,
не иначе как, здесь безадресность фраз
рикошет отразила в пустом отголоске;
вязким «прости» воздух вычертил круг,
перевернул бесконечность, ладоней
линии спутал судьбы и разлук,
жизни и смерти, в сумасшедшей погоне,
пересечением лишним, как саркофаг,
купола накрывают языческой тенью,
расширяя зрачок татуированный мрак,
поглощает дома, растворяет деревья.
Площадь дрожала простынкой на то…
тонкой веревке бледным квадратом,
пунктир фонарей упирался в окно
дома, где я одиночество прятал.
|
