I
Был март, как март: зародыш. Терпеливо
Я ждал весны, ее рождения на свет.
Мела метель из чаек над заливом,
А мне казалось, что на город падал снег.
II
Откуда ты, скажи? Из преисподней?
Свет на площадке, а в прихожей — темнота.
Я так и знал, что явишься сегодня,
Чтобы забрать
с собой вещички и кота…
И завертелось в голове «… собака … чижик…»
«Привет, душа!» — словесное клише.
Но где она? Давно на небе! (Ниже —
Жить противопоказано душе).
Ни слова. Удивительно покладист
Твой новый «Он». Но, Господи: «Где кот!?»
А кот — предпочитает без доклада
Ходить по дому или лопать антрекот.
Вертелся в голове ви-ви-ви-винтик.
Твой новый «он» — по дому — точно страж
Повсюду за тобой… Как это видеть —
Когда все вещи превращаются в багаж?!
III
«Где кот? Где кот?» — заладила. — Кис-кис!
«В Зеландии!» — шучу, пусть неудачно.
А кот —
все не показывался из…
Твое приданое не шло к тебе в придачу.
IV
Твой новый «Он» — конечно же святоша.
А я — развратник, и обманщик и, и, и…
Кричишь из кухни: «Где мои цветочки!?»
Я все шучу: «Давно уж отцвели…»
На самом деле, кот сидел за шкафом,
И не шипел, как взболтанный «Дюшес».
Я всё шучу, мол, вышлю телеграфом,
(Пусть поскребутся кошки на душе…)
Твой новый «Он» — он просто одуванчик,
И как никто — он ценит красоту
Ни чью-нибудь — твою. Но — милый мальчик —
Он не внушал доверия коту…
V
Вот с полочки метешь «Зэ Битлз», да «Роллингс…»
Боюсь, не влезешь с этим в райские врата…
Зачем всё сразу, если можно бандеролью?
Ты что, уже забыла про кота?
Лифт утонул, и кот воссел на кресло.
Живое существо не подвело!
— Иди сюда! Скажи, что все мы крейзи.
Ну что мурлычешь? Есть закуска под вино.
Хотим вина! Вина, вина и нови!
Куда пойдем, в какое казино?
….
Был март, как март, пока еще не Овен.
Животное от смерти спасено.
VI
Что помнится? Не всё, но предположим —
Из серебра мелькали ложки на столе.
Я звал на помощь Бога. Вызов ложный.
И эта песенка: оле-оле-оле…
А этот мир, лишенный всякой logic,
Как он гудел! Как он считал гроши!
Платили за любовь. Компактно ложе.
На раскладушечке — простой расклад души.
Я выступаю, смотрят «куклы Барби».
Меня — как счастье — ловят на лету.
Кто заплатил? Не помню. Помню, бармен
Такси мне вызвал.
Я сказал: «Вперед! К коту!»
VII
Был март, как март: кружили иномарки,
Чернели птицы, и предъявлен черный счет.
Дорожкой черною, как будто след от маркера,
Ушел совсем,
и не вернулся больше кот.
|
