Новорожденным закатом в степной колее
свернулась кинопленка магистрали.
Есть старый придорожный номер
на проветренном в пыль пустыре.
Остановимся там на ночлег,
утолим жажду дневного южного солнца.
Ключ в замке.
Сквозняком усталости слетаем
в поэзию ветхих
стен очага-однодневки.
Вода уносит с полуоткрытых век
километры степных погостов,
проводов мельтешащих ржавчину,
волнообразный матрас,
еще помнит
теплоту тысяч рук влюбленных.
Ночь заплывает в расселины глаз.
Видения оживают.
Свет приглушен.
Как сон
внутри жемчужины прекрасной,
нас омывают потоки жарких Нильских вод,
костры из желтых лилий оста,
в раскрытом небе стаей мчащихся огней
альпийские созвездья
питают силу зренья.
И пламя, и вода,
и воздух, и земля, и их закваска,
животных и растений оборот,
созвучьем всей природной ласки
мы сведены в елей
проникновенья.
Там мы – уже не мы, но только тени
ума в безумстве нежной краски.
Светает.
Пробуждение.
На простынях цвет ночи остывает.
Низвергнутый в забвенье плед.
Нагого золота лучи в глазах.
Свободный завтрак на холмах объятий.
Росой на стеклах окон вырезаем
движенье
на рассвет.
|
