В рубахе и джинсах, и в узких ботинках шагает во тьме независимо очень большой и живой человек-нивидимка из старого триллера в таинство ночи.
В широком размахе пустые манжеты — легко маршируют рубаха и джинсы. Фонарь, словно в фильме, фиксирует жесты, ночной силуэт на брусчатку ложится.
Шаги его плавны, движения смелы. Он весь, словно писанных норм отрицанье. Лишь зубы его ослепительно белы и проблески глаз в полуночном мерцаньи.
Над ним легендарной истории дымка, народных сказаний холмы и высоты. В расчётах по Библии наш «невидимка» — царя Соломона потомок трёхсотый.
И вот мы сошлись. Разговоры недолги пред тем, как включиться в работу ретиво. В руках у обоих теперь по метёлке, а прямо по курсу легла перспектива.
|