Храм свой сожгли, развеяли пепел, мор и проказа в мире лубочном.
Ты приручал, но в ответе небыл, я - притомилась любить заочно.
В память - остался дырявый короб, похороню в нём к убогим жалость.
Ты ведь меня: из печи да в прорубь, сталью дамасской чтоб закалялась!
Чтоб трепетала и дни и ночи, чтоб по стеклу босыми ногами,
Чтоб от тревоги за жизни - корчи тело моё вязали узлами,
Чтоб про желанье сказать не смела, гикнешь да свистнешь - тогда к услугам!
Чтоб с твоего лишь клироса пела. Если ж сфальшивлю - наотмашь, пугой!
Наобещаешь - воз и тележку! Дашь на пятак - целковый отнимешь.
Ты был орлом, я - битою решкой, - не подходил мой статус да имидж.
Перелицовывала натуру, гнула в виньетку женскую гордость,
Ты ж называл и сукой, и дурой, но не могла, не могла быть порознь...
Есть и у сук болевые точки. Сук перегнул... К чёрту уловки! -
Впредь не подставлю другую щёчку. Стала я сталью, но не для ковки...
Стала на шее пудовой гирей, зеленоглазой твоей бедою,
Роком, проклятьем, судьбою сирой, словом обидным, горькой строкою,
Стервой, Ягою, змеёй пригретой... Стала тебе я бабой с косою,
А ведь могла быть потоком света, песней душевной, горной рекою,
Если бы вымолвил только слово! Слово! Не смог и я... изменила.
Так отчего на плече другого я по тебе так тоскую, ... милый?!
|
