Винцент Жанвье,
переведши дух,
Сидит, в кожаном кресле до галстука
утонув:
К мировой энтропии и ресторанной схоластике -
привычно глух,
Нарекая мобильный телефон -
карпом,
Как всегда, прав.
"Полно, друг мой, я знаю, что вы любя,
Знаю, что за этим последует
палочка чаю,
Но стоит ли утруждаться,
Стоит ли в сотый раз
про меня,
Про то,
что не так я веду себя,
И совсем не так,
видят боги Олимпа,
себя ощущаю.
Знаю, что скажете.
Скажете,
Больно быстр.
По носу слишком
Мало давали, стронцо.
Корчит, видать,
Из себя раз-ви-ту-ю бонзу,
Сам же туда же -
Порой надерется вдрызг.
Скажете -
слишком рано
Стремится жить,
Пить боржоми и кровь,
Врать,
наплевав на прану.
И, расцарапав какую
Прилюдно рану,
Пластырь
На общество
Думает наложить.
Я вам скажу, по-секрету,
Что нынче,
плыть
Против течения,
За даму и партию
Драться.
Это, пардон,
Не движение,
А рапид,
Или вообще
Элемент прошлогодних танцев.
Нынче, вы знаете,
Легче с улыбкой сдаться,
Или вообще купить.
Впрочем, давайте
не будем об этом,
Друг", - Винцент говорит,
ставит локоть на стол.
И блик от торшера
В кабинете путает с потолком
Пол
И прячется,
Ящерицей Эшера,
Подсветив улыбку Винцента,
Как вид ощера,
Или как
Одну из
Филиппо-старковских
Знаменитых дуг.
|
