...и белый голубь продолжает перелёт
над лесом тем, где через перекаты,
поток стремится к заводи, но бьёт
родник подземный. Он всегда обратно
(теченью тёплому не в такт) - водоворот
закручивает вниз, и поднимая донный
ил, - его на берег - там, где валун истёрт,
отбросит, чтобы дальше растворённый,
а значит лёгкий, еле видимый, песок
через луга и сосняки - туда, где устье -
к холму доставить, и степной восток
(до волжского глухого захолустья)
с опольем чернозёмным без труда
скрепить навек податливою глиной.
Тростник, осока, ивы, череда.
И плещет окунь, уходя из тины.
У тихих вод, где их не слышен ход.
И где не видно тропок под травою -
там княжеские кони шли вперёд,
и, словно пред невидимой стеною, -
остановились намертво. В шатре
походном видел первый всадник* -
в лучах, со свитком, как на алтаре -
Заступницу. Растущий виноградник
чуть впереди неё. И речь обращена
окрест, и отзовётся точным словом:
«Здесь место новое, но будет пелена
не жгущего огня для нас покровом
спасительным». И словно невесом
стал известняк от тесла и скарпели.
Столпов - четыре. Воплощенный сон.
Немного приподнявшись над купелью,
от пояса колон, где лики строгих дев
застыли, словно слушая прошение,
(их сверху сторожит не спящий лев) -
до купола - единственным решением
храм в ней же отражён, и закомар
с оконницами зримы полукружья.
Их в час ночной мерцающий стожар
подсветит, чтобы главное оружье
у псалмопевца – гусли быть могли
от дна до звёзд воссозданною осью.
И вновь окажется вращение Земли
созвучным птицам, чье многоголосье
разбудит утром тех, кто пар речной
пройти решит на лодке. И скольжение
вдоль русла - станет той величиной,
что можно называть освобождением.
*князь Андрей Боголюбский.
16.05.2010 г.
|
