Свидание («пятистишье»)
Стук услышав в крышку гроба, Бросить вовсе не спеша Тело мёртвое, со злобой, Всё ж, откликнулась душа.
«Кто стучал?» – душа спросила, Расставаясь с мертвецом, Оживляя тело, было, И колдуя над лицом –
Смерть со сном, должно быть, спутав, По прошествии трёх дней, И не веря ни минуты Автономности своей,
Не страшась печали кладбищ, Хлопоча, как над больным, Словно горестный товарищ, Над товарищем своим,
Лишь услышать стук случилось, И одуматься затем, - Лишь тогда душа простилась С мертвым телом насовсем.
Не скажешь уверенно – что на челе, У ангела было на этой земле, Когда в крышку гроба он начал стучать, Что б грешную душу с собою забрать.
Не скажешь – чем именно, ангел поник, Устав слушать длительный горестный крик, Души, оставляющей тело в гробу, С тоскою свою осознавшей судьбу.
Земную конкретность в небесных словах, Что были тогда на небесных устах, Уверивших душу, что тело мертво – Едва ль было можно найти у него.
Не выразить точно, что ангел раскрыл,- Усталые руки ли, пару ли крыл, Когда, наконец, удалось убедить Упрямую душу о теле забыть.
Двое, встретившись, сидят, И задумчиво молчат, И ни звука, и ни слова, - Торопил один другого, Да оставил торопить, Дав другому отскорбить.
Скорби долгое теченье, У сидельца одного, Только с ангельским терпеньем Было перенесено.
Мысль о сладостном куреньи, Что с намереньем пришла Скрасить горькие мгновенья, Покрутилась, и ушла.
Мысль о «виноводкопитьи», О, чёрт знает с кем, соитьи, Как спасение от бед – Одолели, словно бред.
Пристыдил один другого, И ни звука, и ни слова, И ни мысли о живом, Не в одном и не в другом, - И сидят понуро оба На печальной крышке гроба.
Не смех, что называют справедливо истерий, Которому, по слабости, подвержены одни, В то время, как кругом сурово хмурятся другие, Считая смех не сдержанный кощунству лишь сродни,
Не глупая смешливость, что не вовремя находит, Избавиться от коей, как не бейся – не выходит, За что смиренно терпится суровости укор, Потуплено кивая прошипевшему «позор»,
Не тайная улыбка, что нельзя сдержать порою, Печальным, но весёлым от природы существом, Увидевшим и горестное в ракурсе смешном, Себя, среди скорбящих, ощущающим изгоем,
Но, всё ж, живое что-то промелькнуло меж двоих – Молчание хранящих и от горестей немых.
Легко молчанье долгое давалось – Земную скорбь случилось побороть, И уж без слёз душою вспоминалась В гробу совсем оставленная плоть,
Уж раздраженье не рвалось наружу – Уж ангел был терпимее к душе, И взгляд его на замершую душу Был, боле-мене, ангельским уже,
Уж расправлялись ангельские крылья, И уж душою виделся тот свет, О коем «сказка делается былью», Для душ, каких на этом свете нет.
Три-четыре (строки)
Виделось, слышалось, чуялось всё, И ожидалось, без поздних терзаний, В жизни загробной расплаты за всё!.. Ничего не писалось набело, Кровь по жилам своё отбегала, Жизнь итожить короткой фабулой - Были фразы, да смысла не было.
С добром
Люди смертны, и страданья Ждут неумерших людей – Мысль о смерти, испытаньем Станет помнящим о ней.
Ах, поменьше б испытаний, Всем, кто помнит о конце, Ах, поменьше б пребываний, Грустным думам на лице!
Забытье
Бывают мгновенья, Когда забываешь Земные привычки Земного житья,
Душой отстранённой Вдруг смерть распознаешь, Попавши невольно Во власть забытья.
Увы, только смерть, лишь Способна в дальнейшем Земные привычки Совсем побороть,
Из всех потрясений Являясь сильнейшим, Для всякой души, Забывающей плоть!
|