О, милое, прекрасное созданье, Когда бы скинуть с головы семьсот годов, Я тихим, предвесенним ожиданьем, В амурном море утонуть был бы готов.
Но к сожаленью, может быть, к восторгу, Мне по тропе неведомых начал, Идти пришлось до красного востока, Чтобы найти небесный идеал.
Ветрами севера нещадными гонимый, Я шел в толпе таких же бедолаг, Таких же неуемных пилигримов, Зажав в руках победоносный флаг.
Могу заверить: плоть моя конечна, Пресыщена грехами на земле. Но дух мечтает о победе вечной, Что родилась на каменной горе.
В пределах мук и мерзких унижений, В плоти, истерзанной безумною толпой, На грани беспределного томленья, Где Богом стал тогда, изгой.
Он, раздираемый неведомой печалью, Над миром распластал величье рук, Оставив для людей закон печати, Воссел на троне, и замкнул извечный круг.
Круг из полетов жизненной тревоги, Смертельных, завершающих потуг, Где бардов незаконченные слоги, Издали песен, отыгравших в мире, звук.
|