ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ.
ГАЛИАНА.
Вернувшись в Толедо, король поскучнел:
И рыцарский замок ему надоел,
Бежит от постели целительный сон.
Неужто влюблён?
Давно ли во весь необузданный пыл,
Как в первую ночь, королеву любил!
А только уехал – и сразу остыл
И всё позабыл.
Теперь в темноте одиноких ночей
Мечты – о Ракели, и только о ней,
О той, что привычный покой отняла
И в сердце вошла.
Обуздывать страсти свои не привык.
Позвал Иегуду. Сказал напрямик:
«Недавно руины дворца видел я,
И воля моя –
Как можно скорее отстроить его
И сделать… ну, вроде дворца твоего,
Чтоб мог иногда я с семьёй приезжать
И там отдыхать.»
Паласио де Галиана, дворец
(Так звали принцессу, которой отец,
Король мавританский,его подарил.)
Король посетил,
Подумал: «Велю его восстановить,
Потом Иегуде его подарить,
Еврейку-красавицу там поселить –
И с ней буду жить.
Пред Господом я этот грех искуплю,
Как только с неверными в битву вступлю.
Кто против посмеет, хотел бы я знать,
Хоть слово сказать!»
Отстроенный замок, прекрасный, как сон,
Король осмотрел. «Мне не нравится он, -
Промолвил. – Но в этом ты не виноват:
Ведь я же солдат,
Я рыцарь, живу в христианской стране.
Восточная роскошь – она не по мне.
Его я в подарок за службу вручу
Тебе. Так хочу.
И, чтобы прогнать одиночество прочь,
Пускай в Галиане живёт твоя дочь.
Я буду её иногда навещать,
Не дам ей скучать».
Несчастный отец, всё поняв, побледнел,
Усилием воли собой овладел:
«Ответить на милость твою, о король,
Чуть позже позволь.»
|
