Бродяга

Об осиновый кол разобью сочинений венок
приговором стеклянным цветам, что пусты как бутыли.
Бесконечный закат вырву розой опальных дорог
и уйду с пепелища, где угли как льдины остыли,
где склонившихся лет, замирая, скрипят голоса,
мол, под дулом фатального срока твой выбор свободен,
где от скуки загнулась иронии чёрной коса,
зацепившая всех, кто всерьёз понимать не пригоден.

Я уйду налегке - обесценен, оборван и пуст,
из гнилого колодца хлебнув то ль воды, то ли браги.
А напутствием в спину мне станет прощения хруст -
снисходительно вбитого: "Бросьте! Нет спроса с бродяги!".

Сколько зря ни плутай - изменить предначертанный путь,
выдав ложь за вину, с покаяньем к истокам вернуться
не по силам теперь. Прежних истин весомая суть
под железною легкостью фраз не даёт разогнуться,
развязаться с цепями надежды, что выбор - обман,
но ценою невольной свободы болезнь излечима -
перестанет гноиться рубец - королевский изъян
ледяного осколка, по сердцу скользнувшего мимо.

К эфемерности цели - презреть сочинительства страсть -
сквозь туман манит замкнутым кругом и вьётся дорога.
В безысходности дым, в никуда - шаг ступить и пропасть,
за свободу уйти заплатив то ль смешно, то ли… много?