Это он, мой арабский кошмар: не помню, но знаю: мне снишься ты; свет от лампы падает косо, и тень трельяжа так похожа (часы отбивают - слышите? - три) на искателей янтаря поутру на пляже: двое их, нагнувшихся к морем отвергнутым звёздам. Рыжий блик на полу обретает сразу значение; если снова закрыть глаза, замереть и не ёрзать - край обложки под боком станет каменными ступенями. Значит, книга, скользнув по склону пододеяльника, право имеет - на истолкование, на толкователей. Потому как, когда ощущаешь себя невозможно маленькой на огромном шаре (или диске, или где вы там обитаете), то тычок под рёбра из полусна вырывает слабых, не меньше - сильных; гаснет, мигая, свет, шелестят заложенные страницы. Собиратели янтаря - вновь комод и зеркало, и светильник; ночью с завтра на послезавтра арабский кошмар повторится.
|
