На Чистых прудах выхожу из подземки
не в сторону памятника Грибоедову, а в противоположную.
Стоит враскорячку каркас металлический.
От ближайших фонарей блестят на нем места сварки.
Сужающееся кверху сооружение выглядит
внушительным, но нелепым на фоне праздничных окон
Главпочтамта и Чистопрудного бульвара.
Вот начали украшать это чудовище;
оно обросло темно-зелеными лапами, опущенными вниз.
Повесили гирлянды. Елка засветилась по-новому, улыбнулась
и Главпочтамту, и Чистопрудному бульвару, и случайным прохожим.
На носу - праздник, и уже блеснуло в нем нечто языческое,
сродни Деду Морозу, Снегурочке, ряженым,
которых невозможно узнать
под ворохом пестрой одежды и слоем косметики.
Здесь нельзя сказать "новогодняя ель",
так как она в настоящий момент
на какой-нибудь опушке замерзла слегка
и машет колючими лапами,
будто отмахивается от назойливого ветра.
"Новогодняя елка" - подходит вполне:
именно она, неуклюжая, негнущаяся,
ухитряется одушевлять собой
бойкий и быстрый праздник.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
|
