Ветер усилился. Стал чужим. Хлещет траву и терзает ветви старого сада. Небо, таким грязным я вижу, как стены церкви богом забытой, но не людьми. Глупо тараща глаза на иконы, молятся: «Господи, нас прими...» Не забывая ложить поклоны. А ветер смеётся, вгоняя прах щелью дверною во рты ротозеев. Поп, потерявшись в своих псалмах, перечисляет грехи евреев старозаконных. Ругнув себя за то, что намедни напился в доску и исповедовал Маню любя зело её так, что прилипла к воску на алтаре. «Ох, попутал чёрт!» Вздохнул себе поп и раскатом грома небо с глубин своих и высот отозвалось ему: «Сгинь, содома!..»
|