Последнее прощай, последний в мире танец,
Ухмылки лиц немытых подлецов,
Приблизили огня протуберанец,
Отмоленный страданием отцов.
Зловоньем закипела кровь и каша,
Где голова, где руки? Отыщи.
Сейчас и тот, наган в руке, отмашет,
Сменив обличие на черные прыщи.
И нечего пенять на рок всевышний,
Все заслужили вечное «Прости».
Но постоянством огнь проклятий пышет,
Греховных дел нет силы отвести.
Всего-то было: делать, как сказали,
Пророков неоцененных уста.
Всего-то, отрекаясь Цинандали,
Не гадить отмоленные места.
Но, нет, мы сами все смекаем,
Наш череп, кладезь светлого ума.
Умрем ли мы на поле черной брани,
Иль согрешит бузумная кума?
Решим без неба, кто придет перечить?
Повесим, расчленим, кто нам указ?
А если надо, на суде ответим,
Но где он, Суд? Видать он не для нас.
|
