Я было впал в уныние мирское. Удары сыпались направо и налево. -Иди топись и ляг на дно морское, - Шептали дьяволы, отродия плевелы.
В слезах забравшись на гранит утеса, Отвесность оценив, глядя бесстрашно, На ласковую гладь речного плеса, Лететь готов был в мраке бесшабашно.
В молитве долгой, угожая небу, Просил прощения за гадкий суицид, Мой ветхий брат, который полз по следу, Чернущий, словно уголь антрацит.
-Ты, что задумал? - сердце раздирая, Кричал во тьму несчастный пилигрим, - Я для тебя готовил кущи рая, А ты меня, предательством раним,
Оставить здесь, среди объятьев горя, На радость темных сил почти готов? В избрании ты соль, так оставайся солью. Живи в отраде чувств и нежных слов.
И море вторило словам увещеваний: -Одумайся, пока не поздно, бард. Не дело, под капризами страданий, На откуп злу свой разум отдавать.
Пускай душа твоя, незванной синей птицей Взлетит в лазури предизбранных дней, Туда, где по ночам кому-то снится, Что ты становишься красивей и смелей.
И может быть ты распахнув объятья, Увидишь в снах яснее и ясней, Глаза твоих давно забытых братьев, Идущих похмелиться на Бродвей.
Они смеясь, увенчанные славой, Имеющие в радостях успех, Отбросят твои жизненные главы, Где закрепился безутешный грех.
|