Дело спорится! На колени
опустилась рука и вынут
удивительный глаз, тени
и в огне на стене — стынут.
Я не знаю, в какой угол
загоняется ночь, ветки
не жалеет огонь, уголь
между прутьев грудной клетки
раскаляется. Боль меры
не имеет. В груди, в поле,
ни угла, ни шатра, ни сферы
как убежища нет от боли.
Нет убежища, нет! Кляпу,
уподобив кулак, вместо,
скажем, яблок – грызешь лапу,
не находишь себе место.
Не находишь себе дело,
среди прочих – отброс, сволочь,
разложили костром тело
и зажгли, как звезду в полночь.
И зажгли, как свечу, рану.
Невозможно терпеть – муки,
все равно, что бинты, спьяну –
не наложишь на тень руки.
Только веку дано воду
лить на угли голов, в воле
продолжать череду, свободу —
дней кривляющихся без боли.
|
