Головокружение городского потока в руинах мозговых клеток. Отчаянное стремление проснуться, открыть слипшиеся весенней грязью глаза. Тление неразборчивой памяти на остывших углях, искра утреннего света, пропахшая белоголовым туманом и сыростью дорожных спазмов. Лоза
телефонных веток, дрожащая пресными разговорами. Теплый шелк рук женщины, оставленной дома с плачущим ребенком. Опавшие листья надежд – пространство для нового. Похмеляющиеся шарканье ног. Радость дворняги, прикормленной вчерашним застольем и мысль о безмыслии.
Тонущее, вязнущее в пенистой влаге небо давит степным порохом, морской ультрамариновой обнаженностью и головокружение становится привычкой. Играет Бетховен, Бах, Моцарт, играет шипение улиц. Легкий голод с тоской – развлечение мудрой природы. Симметрия счастья и боли жизни. Все как обычно.
Все исполнено бреда мартовских красок, родникового обновления воздуха. Деревья ждут щупалец алого солнца, чтоб оправдать склейки поэта, кто-то ждет благовонья сезонного искуса, кто-то ждет ответов, кто-то ждет вопросов, кто-то уже ничего не ждет… Головокружение, так плачет дитя, так плачет свобода.
|