О Великом князе Александре Ярославиче Слово
Содержание:
• Песнь о слове
• О Великих Князьях Русских, песнь первая
• О Великих Князьях Русских, песнь вторая
• Слово к читателю
• Благая весть
• Знамения и предсказания
• в лето 6731от с. м. 1223 от р. х
• в лето 6738 от с. м. -1230 от р. х
• Александра Брячиславовна
• начало лихолетия - зима 1237-1238 г. г. от р. х
• Венчание Александра и Александры
• в лето 6748 от с. м. -1240 от р. х
• Александр Храбрый
• В ночь перед сечей
• 15-тый день июля
• Невская Сеча - песнь первая
• Невская сеча - песнь вторая
• Невская сеча песнь третья
• проводы
• отъезд Князя Александра из Новгорода
• в лето 6749 от с. м. 1241 от р. х
• Поход на Псков
• В ночь княгинюшке не спится
• Сеча на чудском озере. Песнь первая
• Сеча на чудском море. Песнь о пешей рати!
• Сеча на чудском озере. Песнь вторая
• Слово к читателю
• Слово к читателю - продолжение
• Сеча на Чудском озере. Песнь третья
• Ещё одно слово к читателю
• великий плач
• В лето 6751 от с. м. -1242 от р. х
• В лето 6753 от м. с. 1245 от р. х
• В лето 6754 от м. с. 1246 от р. х
• Что грустишь опять княгиня
• Годы с 1247 по 1249 от р. х. 6755-6757 от с. м
• Тайная вечеря
• Годы 1251, 1252 от Р. Х
• годы 1253, 1254 от Р. Х
• годы 1255 и 1256 от Р. Х.
• годы с 1257 по 1260 от Р. Х
• год 1261
• год 1262 от Р. Х
• Отъезд Князя Александра в Орду
• Встреча Хана Берке и Князя Александра
• В ночь перед судом
• Судный день
• Суд Царский
• Суд Божий
• Князь Александр и Хан Берке
• Александр и Берке, спор о человеке
• Хан Берке и Князь Александр, спор о правителе
• Князь Александр и Хан Берке, спор о народе
• Последний подвиг Великого Князя Александра
• заключительная песнь
Песнь о слове
Я слово пропою сейчас,
Не просто слово – долгий сказ:
Предания Родной земли,
Кому предмет сей интересен,
Чтоб вы его познать смогли,
Как в старь, былинную – из песен,
И почитать , в конце концов,
Историю страны отцов,
Обычай матери - державы,
И час её великой славы,
В стихах, как прежде, величать!
И в день гульбы, и в день поста,
Да не наложат мне печать,
На громогласные уста…
Подобно ветхому Баяну,
Предстану ратником в бою,
Паду и фениксом восстану,
И, петь продолжу песнь свою…
Зажгите для меня свечу,
Но не поите меня медом
Певцу подайте только воду,
Поите, если захочу
Студеной, чистою водой.
О том, что было, молвлю слово,
Днях дальних старины седой,
Былины, да услышат, снова…
Воскреснут в повести князья,
Глаза икон глядят сурово…
Вы не отвергните, друзья,
По-русски, сказанное слово?!
О Великих Князьях Русских, песнь первая
Начинаю песнь иную,
Для застолья, игровую.
Зажигайте две свечи,
Тронь, гусляр, струну тугую!
Чашу меда – вкруговую!
Встаньте Рюриковичи!
Встаньте рядом словно ровня,
С видом гордым и суровым, -
Вы в родстве и в распре кровной.
Вас призвать на суд, так - к слову
Как свидетелей хочу.
Встаньте на Днепровской круче,
Бором темным, войском, тучей,
Как в бою, плечом к плечу…
Струны звонкие играют,
Не промолвлю укоризну,
На застолье собираю,
Созываю, всех на тризну,
Как товарищей, друзей,
При мечах в доспехах латных,
В память о походах ратных,
Славных Киевских князей!
Обращаюсь к вам без страха,
Честным быть даю обет.
Не грозит за правду плаха,
Дыба, инока рубаха ...
Надо мной, над вольной птахой,
Вашей власти больше нет…
Здесь ли Рюрик – грозный воин?
Конунг викингов ватаги,
Был горяч – теперь спокоен,
О тебе слагали саги!
Здесь ли Игорь? Князь державный!
Святослав? Воитель славный!
Предан, матерью своей,
Грех тот – темный, грех тот давний,
Русь же благодарна ей!
Князь Владимир, ой ли, ты ли?
Как тебе « на небеси»?
В Корсуне тебя крестили,
Ты же - крестный всей Руси!
Святополк? Губитель братьев!
Грозен видом, красен статью!
Пей вино, вкушай мой хлеб,
За убийства, ради тризны,
Не промолвлю укоризны!
Слово вам - Борис и Глеб!
Славен пир, стоит горою,
Солнце за Днепром садится,
Над водой кружится птица,
Гусли звонкие игрою,
Забавляют пир веселый,
Под вечернею зарею
Бел туман, ложится долу…
Бор на берегу далече,
Зашумел, ветрам покорно,
Сон веков принял на плечи,
Старый дуб в долине горной…
Ты ли, Ярослав, пируешь,
С нами поднимаешь чашу?
И хмельную тризну нашу,
Ты ли, соловей, чаруешь?
Тени скрыли волны пашен,
Сосны гнутся под ветрами…
Стол наш праздничный украшен
Стерлядью да осетрами.
Слово доброе, хлеб с солью,
Подтверждают делом правым,
Если вспомнить, только с болью,
Брань Всеслава с Изяславом.
Кто, о чем из вас радетель,
Помнит Киев - град престольный.
Мономах, ты мой свидетель,
Кубок подними застольный!
О былых делах поведай,
Славный княже, мудрый воин
Кто, над ворогом победы
Более тебя достоин?
От костров, на кубках блики,
Празднуй, славный повелитель!
Ты последний, из Великих
Киевской Руси Хранитель!
О Великих Князьях Русских, песнь вторая
Помолюсь иконе Иверской,
В храме белом, что на красной горе,
Весть пошлю в предел Владимирский,
Рано утром, да на первой заре…
Пахарь по полю прошел бороздой…
В старину на страх соседям – врагам,
Княже Всеволод –«Большое Гнездо»
Долго-ль, коротко-ль, да, княжил там…
День пройдет и вслед за первой звездой,
Птица Сирин прокричит во лесу.
Понесет галопом конь гнедой
Всадник обожжет ладонь уздой,
Не прельстись, гонец, на глаз красу,
Коль над омутом, над тихою водой
Расплетет свою русалка косу…
Обернется дело мукою,
Лишь молитве быть порукою
А с молитвою и то снесу…
Не прельстись, гонец, на глаз красу…
Торопись гонец уже рассвело!
Лишь молитве быть порукою!
Сыну Юрия Долгорукого,
Передай – «Де, бью ему я челом…
Свиток мой во град Владимир неси,
На просторный, да на княжеский двор
Передай, что распре быть на Руси,
Передай, что час раскаянья скор!
Крови быть и быть большому огню,
Делу времени малым мало,
Передай, что я его не виню,
Нечисть рядится, вершит западню,
Птица вещая прикроет крылом,
Крови быть и быть большому огню,
Передай, де бью ему я челом…»
Гой еси, Ярослав, князь Владимирский,
Приходи и ты на праздник мой,
Да на красной горке киевской,
Помолись иконе Иверской,
Приходи с добром, не горькой бедой
И омой власы святою водой.
Приходи, сынов своих приводи,
Тризне, быть, как та, что давеча.
Да, за красный стол царем посади
Александра Ярославича!
Слово к читателю
Мой друг, исследуя преданья,
Я поведу повествованье,
В обычной, как велось, канве,
Или традиции церковной,
Уже сказал о родословной,
А в первой, собственно, главе,
Поговорим о рождестве…
Нет не в связи с Заветом Новым,
ВсеблАгом Рождестве Христовом.
Но нашего героя дней,
Хочу я осветить начало,
Задача не из лёгких мне -
О том известий слишком мало!
Князь Александр – воин храбрый,
Не просто первый из солдат,
Бряцают в честь него литавры,
Не только потому, что свят…
Свидетель слов моих – Создатель!
Князь светом был в годины тьмы,
Его не величаем мы -
«Земель Российских собиратель»,
Но, в этом я святым клянусь -
Он защитил в те годы Русь!
Он был звездой, в том веке давнем,
Столпом, краеугольным камнем.
На Киевской Руси обломках,
Хранил святые алтари,
И выросли его потомки
В Великорусские цари!
Благая весть
Гудит, как улей княжий дом,
Знай, Ярослав, благую весть,
Коль божьей милостью ведом,
То будет благ тебе не счесть.
Гремят во всю колокола,
Святые празднуют отцы, -
Княгиня сына родила!
Гонцы спешат во все концы,
Летят гнедые жеребцы,
Грызут зубами удила…
И в мир от княжьего стола,
До скита, дальнего села,
Молва благую весть несла:
«Княгиня сына родила!»
Был на дворе погожий май,
День светел, яблоня бела,
Шумел листвой зеленый гай,
Сирень под окнами цвела,
Церквей сверкали купола,
И весть несли колокола:
«Княгиня сына родила,
Княгиня сына родила!»
Так землю небеса спасли!
По-русски, женскою рукой,
Младенца в ткани облекли,
Толпой покинули покой,
В притвор, под пение внесли,
И Александром нарекли!
На хорах пели «свят и честь»,
Со звонницы колокола
Несли земле благую весть:
«Княгиня сына родила!»
Звучали вещие слова,
Взвивалась к небесам стрела,
И пела, будто, тетива:
«Княгиня сына родила!»
Знамения и предсказания
На крестинах всяк служивый.
Видел люд, и видел хор, -
В храм, в распахнутый притвор
Залетела голубица и кружила
Над купелью, удивляя старожилов.
Всё кружила и кружила.
А как вынесли ребенка,
На церковный двор широкий,
Благовест залился звонко,
Весть нёс до небес высоких.
И пролился дождь обильный,
Был при ясном солнце сильный,
Грянул гром, пророкотал,
И унесся звук далече,
А народ поклоны клал,
Люди зажигали свечи.
Лица белы словно мел.
Вдруг юродивый запел:
«Весть хорошую неси,
Есть заступник на Руси.
Сей младенец - нам спасенье
В нём небес благословенье!»
В лето 6731от с. м. 1223 от р. х
Это лето знали многие язЫки,
Приходил князь гордый в Новгород Великий,
Ярослав с дружиной, вместе с сыновьями
Шел по землям Чуди, Семе и Овяме.
Ярослав с сынами войско вел для брани,
Доходил до самых стен, до Колывани,
Брал полона много, серебра и злата,
Уходил обратно с дОбычей богатой…
Жарким этим летом воды рек мелели,
Высыхали нивы и леса горели,
Бог послал жилищам многие напасти,
Хворь, да пепелища, дымом солнце застил…
Вся земля коптила, да под неба синью,
Да звезда светила, что звалась Полынью,
Падали от гари и стрижи, и галки.
Шли мужей дружины, погибать на Калку…
Это лето помнят многие язЫки,
Приходил князь гордый в Новгород Великий,
Приходил с сынами, воевать дубравы,
Брал полона много, да ушел без славы…
В лето 6738 от с. м. -1230 от р. х
День шел за днем, текла вода.
В седле, как воин вырастая,
Князь юный собирал года,
Перстами летопись листая,
Он с детства был крещен мечем,
С дружиной шел на супостата,
И детским подпирал плечом,
В бою дела отца и брата,
Труд ратный – благо для него,
Кольчуга для него - рубаха,
А Храбрым назван от того,
Что сызмальства не ведал страха,
И сызмальства он с честью жил,
Глядел в скудельницы - колодцы,
И видел смерть и мятежи,
И псковичей, и новгородцев.
Измену Схизме обличал,
Вставал с зарею, утром ранним,
Главу его шелом венчал, -
Он рос для подвига и брани!
В то лето, час затменья был,
Вслед солнца круг явил три грани,
К князьям в град Суздаль приходил
Митрополит Кирилл с воззваньем…
И с ним князья, войдя в притвор,
Благочестиво говорили,
Свой Ярослав забыл укор,
И распрю братьев замирили.
А Новгород забил в набат,
Сзывая горожан на Вече.
Был сход тот буйствами богат, -
Как ум твой зыбок, человече!
Один кричал, срывая глас,
Другой молчал благоговейно:
«Ну, в общем, княже, милуй нас!
Шли Ярослав ты, сыновей нам!»
Так Александр князем стал,
На смену сыну Михаила,
Хоть княжич был годами мал,
Но в нем была святая сила!
Александра Брячиславовна
Молод княже Александр – от роду шестнадцать лет!
Месяц май в любви неистов, в белом яблони цветении,
Словом он в стихах прославлен, песней сладостной пропет,
От того то днём весенним , сердце юное в смятении,
От того то воздух пряный наполняет страстью ночи.
Конь несется во всю скорость по лесам и по полянам.
Соловьи поют в дубравах - не смыкает юность очи.
Слух тревожат песни девы – не сказители - баяны…
Александр внемлет пенью, чувством дух его сражен!
Слух вошел как тать, однажды в окна княжьего двора,
О красе дев белоликих, юных полоцких княжон.
Кровь дурманишь пуще мёда, ты - весенняя пора!
Весть достигла слуха князя, что как горлица нежна,
Краше прочих, Александра -Торопецкая княжна!
От того-то, конь осёдлан, зачастил наш удалец,
Через топкие болота, в славный город Торопец.
Молодой князь новгородский, в ночь добрался до застав,
К самым полоцким границам, и был встречен честь-по-чести,
И приветлив и радушен к путнику князь Брячислав.
Гостя в терем проводили, там представили невесте.
Чем так смущена девица? Только в горницу вошла,
Нет в ней черт шалуньи прежней, нет наивности веселой,
Краше солнца княжья дочка, стройный стан, лицом мила,
Вот стоит, тиха как ночка, очи опустила долу…
Юный князь - блестит очами, дева - агнец обречённый;
Всяк из них любви не чаял - им, с рожденья наречённым,
Но она пришла, случилась, аки тать, крадущий души,
А она - не просто милость, ты её веленья слушай!
Начало лихолетия - зима 1237-1238 г. г. от р. х
Потеряв голову, да не плачь по власы.
В лихолетия дни убогие,
Приходил Бату-хан , да Джучиев сын,
Приводил на Русь орды многие…
Приводил монголов один тумен,
Да Кыпчакских орд тьмы несметные,
В реках кровь текла, да из русских вен,
Все мы грешные, все мы смертные.
Силой сломлена, застонала Русь,
Воин смертью пал возле деревца,
В избах, теремах, поселилась грусть,
Закручинилась красна – девица…
Избы, терема, да огнем горят,
Среди выживших, да малым-мало,
Шел Монгольский царь, всех губил подряд,
Красну девицу, да увел в полон…
Потеряв голову, да не плачь по власы.
В лихолетия дни убогие,
Приходил Бату-хан , да Джучиев сын,
Приводил на Русь орды многие…
Венчание Александра и Александры
С утра гудит над Храмом Благовест.
Шитьё блестит на ризах золотое.
Два образа и рядом с ними крест,
Как водится, лежат на аналое…
Венчания обычай всюду свят,
Он – исполненье Нового завета…
Апостол прозвучал у царских врат,
И вслед за тем Иевангелие пропето…
И свечи зажжены - их ярок свет,
Венцы вознесены над головами,
Влюблённые дают любви обет,
И Бог внимает чувствам за словами…
Князь молодой и юная княжна,
Стоят у аналоя для венчанья -
Он муж её, она ему жена,
Отныне и до века окончанья!
Под Пастыря негромкий приговор
Вино из чаши сладкое испито...
Они выходят на церковный двор,
Хмель осыпает главы им и жито...
О каше той, всяк сведущ, даже нищий,
Как десять дён гуляли по Венце,
Подённо в Торопце и Городище,
И снова пили мёды в Торопце...
Играли песни гости, пили, ели!
Так люди веселятся на Руси!
И знамо тут же шли, как охмелели,
На стенку - стенка, Господи, спаси!
Что может быть прекрасней русской свадьбы?
Тем более, коль друг – подружке мил!
А что грядёт затем, вот, кабы, знать бы -
То верно бы соломку подстелил…
В лето 6748 от с. м. -1240 от р. х
Не протоиерей к всенощной кадил,
То туман вставал над морской водой,
То заморский князь лодьи приводил,
К Невским берегам, да с большой бедой…
Были Сумь и Емь среди ратных там,
Свевы лютые, Чудь с Мурманами,
На Ижорский брег ворога пята,
Встала в хмурый день да с туманами…
Встали лагерем, развели костры,
Силой –силушкой похваляючись…
Их щиты круглы, их мечи остры,
Рубят головы да играючись…
Биргер шведский Ярл, войско приводил,
Да большим числом.
По преданию,
Биргер шведский Ярл, слово говорил,
Речи дерзкие. Слал послание…
«Шлю гонца тебе новгородский князь,
Приходи, сразись, здесь стою и жду,
А коль не дождусь, обернешься в грязь,
Я с огнем и злом, сам к тебе приду!
Приходи ко мне, встретимся в бою
Коль силён и смел, да с дружиною,
С честью и мечем примешь смерть свою,
Побратаешься с домовиною!
Буйны головы, славно с плеч падут,
Дай клинкам испить вволю кровушку…
А коль силы нет, так с повинной жду,
Чтоб склонил ты князь, вниз головушку!»
Воям же своим, Биргер говорил:
«Попируем мы , да попразднуем,
Я немало стран силой покорил,
Видел за мОрем земли разные…
А сюда пришел взять еще одну,
Посмотреть на села горящие,
Что душа пожелает обрящу я,
Если захочу, влезу на луну!
Вои храбрые, свевы бравые,
В бой идите не зная усталости,
Дело ратное – дело правое!
Жизнь без милости - смерть без жалости!»
Александр Храбрый
Поднялась в тот день заря, алым пламенем костра,
Конь саврасый пробежал по дороге, по лесной ,
Конь как вкопанный тут встал, да у княжьего шатра,
Юноша с коня упал: «Помоги, народ честной!»
День и ночь скакал юнец, нес в суме худую весть,
Что на Русь пришли враги, и врага того не счесть…
Недалече от двора, на озерном берегу,
Средь дерев в густом бору, в поле, в вязовом лесу
Князь с дружиною своей , бил из лука на бегу,
Уж в течение трех дней и медведя, и лису.
Там с дружиной пировал, там его застал юнец,
Бил челом, на подвиг звал, князя ладожский гонец.
И услышал ратный люд звонкий Александра глас:
Прочь потеху, на коней , в путь, на громкие дела,
Ждет, далече сеча нас, торопитесь - сборам час!
В Новгород послал гонца да от княжьего стола…
Собирал дружину князь в городище, на дворе,
Да велел писать указ на берёзовой коре,
То к посаднику указ, что бы быть в дружине той,
Да немедля, да сейчас, только тем, кто знает строй,
Да ещё удалый люд князь на сечу призывал,
Только тех, кто знает меч, кто уже в бою бывал…
Да еще просил : «сполна, дай мне Новгород коней,
Что б всем войском пред врагом, быть в течение двух дней.»
Горн играл, гудел набат, ели кланялись ветрам .
Для молитвы юный князь шел с дружиною во храм.
На колени ратный люд пал, как есть, у царских врат,
И молились о душе, целовали крест сто крат…
Клал поклоны юный князь, молвил слово юный князь,
О людей своих судьбе, о судьбе своей молясь:
«Богородица, дева пречистая !
Возношу я к Тебе слово кроткое,
Коли в сече кровавой той выстою,
Пусть даруешь мне время короткое,
Почитать буду славу как малое,
А за кровь совершу покаяние,
Из ларца выну ценные лалы я
И на паперти дам в подаяние.
Я ничто, пред очами Всевышнего,
И путей я Господних не ведаю!
Но я верю, что Ты защитишь меня,
И позволишь вернуться с победою.
Дева, русскому войску Заступница,
Помоги, коли дрогнут товарищи,
Помоги, коли конь мой оступится,
И избави от ада - пожарища…»
Горн играл, гудел набат, ели кланялись ветрам,
Со товарищи свои князь покинул Божий Храм.
Ратный люд седлал коней, не скорбя и не простясь,
Уводил свои войска на Ижору юный князь.
Своим людям говорил : «Мало нас но не беда,
С нами правда, с нами Бог, наши нивы и поля.
Нам помогут, небеса, лес и камни, и вода,
Птица, ветер, зверь лесной, с нами русская земля!»
«Мало нас, но не беда, не в «числе» судьба побед!
Удалому храбру быть, а хулы за храбрость нет!
Тяжек, други, ратный труд, дома нас со славой ждут.
Кто падет, тому путь райский, а живой - пой тризну тут!»
Отпылала над рекой, да над Волховом заря,
Князь с дружиною своей, торопясь, в поход ушел,
Громогласно духовник, пел псалмы у алтаря,
Да княгиня слёзы льёт, обняла березы ствол…
В ночь перед сечей
В эту ночь, что была перед сечей,
Звезды в небе, как россыпь из бусин…
В эту краткую ночь, перед сечей
От старейшины ладожской Руси
Войску князя скакали на встречу,
Во всю прыть, три коня, три гонца
Извещали, что враг недалече, -
Три гонца удалых молодца!
Первый был же, с той истинной вестью,
Что захвачен в плен свейский посол.
Долго бит, и посажен на кол,
Что такой вот был встречен он «честью» …
А второй, извещал, что врага,
Наблюдают лазутчики скрытно,
Лагерь свой сторожит плохо, гад,
И пирует хмельно там и сытно.
Третий молвил, что малый отряд,
Князя ждёт и окажет подмогу,
Что костры в стане вражьем горят,
И, что он к ним покажет дорогу…
То Пельгуй, Ладожан голова,
Извещал Александра исправно.
Слушал Княже гонцов тех слова,
Размышляя в то время о главном.
Как идти, где отрядам стоять,
И каким быть походному строю,
Как потом развернуть к бою рать,
Рисовалась картина герою…
Созывал князь своих воевод,
Говорил им, что враг недалече,
И, что надо ускорить поход…
И, что утро - час добрый для сечи…
Говорил он такие слова:
«Ты Ратмир, Поведешь в бой дружину,
Но охотников вышли сперва,
Пусть ударили б ворогу в спину.
Новгородцев же конный отряд,
Поведешь ты Миша вдоль Ижоры,
Соблюдай же в бою строй и ряд,
Бей врага, бойся только позора…
Пешим воям идти вдоль Невы, -
Зыркнул князь, дёрнул резко поводья, -
Тише мыши и ниже травы,
Что б не дать отступить им на лОдьи!
Мало нас, - говорил войску князь,
- Но зато, воевать мы умеем!
Так за дело ж друзья, помолясь!
Завтра, с Богом, врага одолеем!»
В эту ночь, перед сечей, туман
От воды рек Невы и Ижоры,
Тек по берегу, во вражий стан,
Скрыл луга и лесные просторы.
Лагерь Биргера -Ярла не спал,
Пировали мурмане и свеи,
Враг силен был, и верно не знал,
Что петля затянулась на шее…
15-тый день июля
Утро выдалось туманным,
Высоко и далеко,
Над водою, над поляной,
Встал туман, как молоко.
Все бело, и дол и море,
Войско россов скрыл туман,
На свое лихое горе,
Спал мертвецки свейский стан,
Князь стоял у той станицы,
Слушал утра голоса,
А в лесах запели птицы,
Стали оживать леса.
Звуки наполняли дали,
Но лишь только рассвело,
А охотники стояли
Там, с мечами наголо.
Под стенанье коростели,
Кони грызли удила,
Копья сквозь туман блестели,
А земля еще спала…
Княжий конь забил копытом,
Взвизгнула струной стрела,
Свейский страж лежал, убитым.
А земля ещё спала.
Невская Сеча - песнь первая
«И была сеча великая…»
1
Рассказ мой - не вполне рассказ,
Пусть песней будет в этот раз,
В ней воспою я русским славу,
Добытую с трудом, в бою.
А бой был, страшный и кровавый!
Что ж, доблесть воинов воспою!
Поведаю о князе слово,
И о героях вспомню снова,
Судить пристрастно не берусь,
Патриотические чувства
И то военное искусство,
Что в войнах постигала Русь…
2
В час утренний, когда туманы
Блуждали над речной косой
И были дикие бурьяны,
Покрыты чистою росой,
Там недалече холм высокий,
Туда - то всадник одинокий
Среди тумана выезжал,
И нес в руке он меч булатный,
И конь его, по виду статный,
Лишь бил копытом, но не ржал.
То юный князь среди бурьяна,
Подъехал к вражескому стану,
И он высокий господин,
Казалось был без слуг – один.
Князь обозреть решил подходы,
К походным свейским лагерям.
Его команды воеводы,
И войско, ждали. Чуть заря,
Растаяла над кромкой леса,
Тумана мутная завеса
Заволновалась, затряслась,
Распалась.
Битва началась!
3
По берегу, что вдоль Ижоры,
Походной рысью, очень скоро,
Шла конных Новгородцев рать,
И блики солнца, что чуть встало,
И осветило землю мало,
На шлемах начали играть…
С другого края вдоль Невы,
Не поднимая головы
По-волчьи, крадучись, как леший,
Шли воины дружины пешей.
Их поступь плавна и упруга,
Они решимости полны
И их мечи обнажены,
Они стремятся к свейским стругам.
А в это время в лагерь сонный,
Вошли охотники колонной,
Вошли с секирами в руках
И растворились в облаках,
Густого как кисель тумана,
И разошлись во все концы.
Отчаянные храбрецы,
Большого вражеского стана…
Во след им конная дружина,
Шла шагом, мощною стеной,
А у коней дымились спины,
И строй тот сильною волной,
Накатывал на лагерь свева.
Архангел, Пресвятая дева,
Даруй победу храбрецам,
И суздальцам и новгородцам,
Позволь удалым молодцам,
Не знать скудельницы колодца.
Чуть слышно ладожский отряд
В неровный вытянулся ряд.
На берегу там за Невою,
И не шумят не говорят,
И местью их сердца горят,
И спущен на воду надсад,
Ну, словом, все готовы к бою…
Невская сеча - песнь вторая
«Бог в помощь!»- громко крикнул князь,
Размашисто перекрестясь.
Есть славный миг в военном деле,
Он разделяет смерть и жизнь,
Поводья натянул – держись,
Вот кони громко захрапели,
Хоругви на ветру запели.
Подняв щиты, склонив копье,
Дружина скачет плотным строем,
Из под копыт летит жнивьё,
Над головою – стрелы роем,
Звук быстрой скачки, громовой,
И вид дружины боевой,
Страшит врага, и он дрожит,
Равняясь, строится для боя…
Но вот, не совладав с собою,
Бросает копья и бежит.
И оживает лагерь сонный,
Хранивший негу до поры,
И на бок валятся шатры,
А свевы строятся в колонны,
Едва мечей заслышав звоны,
Сколь зелья пролито в пирах,
И вот уже на всех парах
Врубились всадники в колонну,
И разметали её в прах!
И свевский ярл уж видит крах,
Поверженных услышав стоны…
Строй пеших, шедший вдоль Невы,
Рванулся в бой, грозя мечами,
И с криками «Иду на вы!»
Рубил немецкие главы,
И кровь сменила цвет травы.
А строй тот сомкнутый плечами,
Как пресс на ворога давил.
И сходу захватил три струга,
Бойцы рубились, что есть сил,
И каждый с криками разил,
Что б в сече поддержать друг – друга…
Враг отступал, был сломлен враг,
Но полон сил и не повержен,
Тот свев был пьян, а этот наг,
Но все ж стоят, удары держат.
А русичей малым мало,
Врага - великое число,
Но тщетно силы превосходство.
Бой лагерь свевов пробудил,
И всяк из них за меч берется,
И в строй, в чем есть, с мечем встает,
Как зверь израненный орет,
Но все ж стоит и крепко бьется…
А конница идет вперед,
Пришел охотников черед.
Явить в бою лихую удаль,
И вот уже, то там, то тут,
Пуская кровь, клинки снуют.
Из мертвых вырастают груды…
А русичи стремятся в бой,
Немного их, но всяк – герой:
И ангел смерти, так, порой,
Забавится такой игрой...
В той сече храбрый Гавриил,
Без счета ворога рубил,
Взнуздал коня, влетел на струг,
И был там опрокинут, вдруг.
Упал с конем со струга в воду,
Но встал и всех разил вокруг,
Познали свеи много мук,
Познав российскую породу.
И Сбыслав – новгородский муж,
Шел с топором на супостата,
И свевов порубил богато,
Силён, а ростом был не дюж…
А Савва ловок и хитер,
Проник он в Биргера шатёр,
И подрубил его основу,
И се махая топором,
Ревел как самый страшный гром,
Метались свеи по алькову…
Чернявый Яков - полочанин,
Тот, что у князя ловчим был,
Двумя легко владел мечами,
С двух рук он ворога рубил,
И страшен был и грозен в гневе,
Так, что любой кто супротив,
Становится не так ретив
И слаб становится во чреве…
Тут к стругам свейским по Неве,
Подплыли ладожцев надсады,
И свеев осыпали градом,
Стрел и камней, и всякий свей,
Познал на бедной голове,
Не муки ран - простую малось,
А ярость, пламенную ярость,
Что слепо убивать велит,
И всяк на струге, был убит!
Скажу: не просто был в беде,
Всяк, оказавшийся в воде…
Уж солнце к западу клонилось,
Над сечей вороньё кружилось,
Тень смерти на чела ложилась,
И позабыто слово – милость,
Тела же скошенной травой,
По полю грудами лежали,
И свеи к стругам побежали,
Прорвали русских пеший строй,
Отбили силой свои струги,
Мечи остры, щиты упруги.
И с новой силой грянул бой...
Невская сеча песнь третья
Смеркалось, невскую долину
Молочный покрывал туман,
Тела изрубленные стынут,
Чернеет кожа рук и лиц,
Но берег невский не покинут,
Ни ратными, ни стаей птиц,
Что кружатся над полем боя,
Для пира выжидают час,
Пусть не сегодня, не сейчас,
Но будет пир, и пир горою!
И страшен, будет этот пир,
То будет завтра, а пока,
Текла по прежнему река,
В тьму ночи погружался мир,
А силы были на пределе,
Мечи без устали звенели.
На берегу шла рать на рать,
Не уставая умирать,
Заметно свеи поредели.
Тут загудел протяжно рог.
И это враг просил пощады,
Жестокий получив урок.
От стругов отошли надсады,
Дружина спешилась, коней,
Держали крепко под уздцы,
Лихие суздальцы - бойцы
И новгородцы – молодцы!
Шум боя стих…
Что вижу я?
Катину смерти не веселу,
Тревожит слух крик воронья
Топор и меч опущен долу.
Свей, больше смерти не страшись, -
На щит свой долгий опершись,
Стоят дружинники устало.
И кажется земля ждала,
Что похоронят в ней тела.
А тел вокруг лежит не мало…
Людей не ведая дела
Река к морям себя несла,
Раскаянья земля ждала,
И небеса согласны с нею,
В раскаяньи душа бела,
По водам лебедь проплыла…
На струги уходили свеи.
Подняли с криком, силой рук
Вверх паруса. За стругом, струг,
Покинуть Русь, стремясь скорее,
Что ж, замкнут дней былинных круг,
Не словом милости, не вдруг,
Отплыли восвояси свеи.
Но данность черных дел полна
И почему- то, три челна
На невский берег повернули.
Ночь пала и взошла луна,
Твоим ли словом сатана,
Враги честь слова обманули.
Не веря в праведность земли
Убрали паруса – гребли…
В Святую Троицу не веря,
Оставив струги на мели,
Покинув в спешке корабли,
Взошли на тот, обратный берег
От вероломства князь серчал!,
Меча, сжимая рукоять.
Смотрел на вражеский причал
Стоял на берегу, молчал,
И к бою вновь готовил рать.
На что надеялись враги.
Здесь ночью не видать ни зги
Опять туман накрыл весь мир,
Студёный и густой туман,
Не выдержал кровавый пир,
Враг скрылся за Невой рекою,
Тих был той ночью свейский стан,
Не впрок был давешний обман
Чреват был, смертною тоскою.
В ночь вышла ладожская рать,
На берег тот, врага карать.
И не жалели супостата,
И свеев прерывали жизнь,
Дубье и острые ножи,
Месть и за матерь и за брата!
Нет, не пристало никому,
Ни даже черту самому,
Гордится черными делами.
Лишь ветер прогудел в бору,
К другому раннему утру,
Усеян берег был телами…
Проводы
Ты неси река воды светлые,
Воды чистые, да студёные,
Сквозь чащобы глухие, заветные,
К морю мутному, да солёному…
Над Невой рекой, ветры хладные,
Гонят струги чужие без паруса,
Гонят струги чужие – нарядные,
Чьи борта в щитах, да в два яруса…
Прошлые дела на бортах видны,
Стрелы их секли, сёк борта булат,
Воины лежат дальней стороны,
Много в стругах их, да на вечно спят…
Палуба в крови, нет средь них живых,
Знать ведет те смерь струги в дальний путь,
И толкает в борт их волна Невы,
И обратно им уж не повернуть…
Отъезд князя Александра из Новгорода
В тот же год, в один из дней,
Ехал восвояси князь,
Он седлать велел коней,
На иконы помолясь.
В Переславль со всем двором,
Уезжал герой долой,
Отличился – поделом!
Сыпь на голову золой!
В то же год, своих оков,
Наконец дождался Псков,
Знать судьбиной был помечен,
Дело было недалече…
Под Изборском в лютой сече,
Пала тысяча мужей,
Псковским землям сторожей,
Более не доставало.
Там земля под немца пала…
И была крамола люта
В Новогороде самом,
Нет, видать, души у люда,
Всяк - убог, и всяк с бельмом…
В лето 6749 от с. м. 1241 от р. х
В злую зиму ту был страданьям рост,
Тем крамола предстала воочию -
Орден воевал не один погост,
и Копорье и Лугу и прочие…
Новгородский люд, страхом повело,
К Ярославу шли, били там челом:
« Не вини нас, что делали давеча,
Шли нам светлый ты князь, Ярославича!»
И пришел юный князь с войском суздальским,
На Копорье бил немцев без жалости,
Силой силушкой , да по удальски!
Чай та сеча была ему малостью.
Приходил князь и в Новгород , правил суд,
Мстил крамольникам,cкорый суд вершил
Те повешены, те на дыбе мрут.
Кровь отмоет все, коли согрешил!
Было в лето то, много разного,
Воевали Чудь, да ходили в Емь…
Князь рождение первенца праздновал,
Окрещен был младенец Василием…
Поход на Псков
Снежно ныне, да морозно, будто светлый белый саван,
Укрывает лес и поле, горы, долы, церквей главы.
Не поет лесная птица, реки подо льдом томятся,
От лихих саней по шляху долгие следы ложатся…
Мчится тройка, резвы кони, шеи пристяжных, что лебедь,
И ни облачка, ни тучки нет в морозном синем небе.
А за тройкой два удалых молодца летят верхами,
А на лицах их усталость, а на сердце тяжкий камень.
То от Пскова, с челобитной к Александру князю люди.
Защити, мол, княже город! Страждем, молимся о чуде!
Приезжали в городище, к теремам, во двор, во княжий,
Обвиняли в лютом Орден, будто в богохульной краже.
Князь серчал, сбирал дружину, да люд ратный от Владыки.
Говорил «всех нечестивых, мы идём поднять на пики!»
Вел ко Пскову войски многи, и Повольников и Гридей,
Клялся, что никто из немцев в свой предел живым не выйдет!
Подходил к стенам высоким, встал с дружиной недалече ,
Поджидал Андрея брата с войском, да готовил сечу…
Как дождался, шел во врата, горожане их открыли,
Ворог же не смел встать против, убоялся многой силы…
Князь взял город, Псков с посадом, даровал посадским волю,
И со всем великим войском уходил во чисто поле…
Полонив немецких ратных, князь держал как было слово, -
Коих вешали на дыбе, коих заковал в оковы…
В ночь княгинюшке не спится
В ночь княгинюшке не спится,
Ей мерещится иное, -
Не просторная светлица,
Да окошко слюдяное,
Видит, будто в белом поле,
Снег кружит, над павшим мужем.
Стонет от душевной боли,
От того виденья хуже…
Видит, будто птица Сирин,
Машет над землёй крылами,
Горек плачь в подлунном мире, -
Грешен этот мир делами.
Внемлит горница пустая,
Блещут в полутьме оклады...
« -Только Бог о вещем знает!
Не губи ты моей Лады!»
- Молвит, слёзы льет со стоном
У мерцающей лампады,
Молится, кладёт поклоны, -
«- Не губи ты, моей Лады!»
Сеча на Чудском озере. Песнь первая
Шло к Изборску войско россов, перед войском шел дозор.
Малых два полка, на случай, и была их тяжкой доля -
Встретили врага внезапно, немец на расправу скор,
С ним сразились Новгородцы, полегли во чистом поле…
Полегли во чистом поле, лишь немногие спаслись,
А кто спасся, вынес знамя, и ударив стременами,
Коней гнали, во всю скорость кони по полю неслись.
А кто спасся князю молвил: « немец там пришел за нами,
Сын посадский душу отдал, князь, на малых не гневись!
Распрощались мы и сами в поле с нашими сынами,
Все погибли, кто не с нами ,души вознеслись их в высь!
Возле озера Чудского, возле берега морского встало войско супостата,
Ворог зол, велик числом. Что-ж , что ворога богато, поквитаемся за Брата,
Встретит смерть свою проклятый!Милуй княже, бьём челом!
Может нас и маловато, ни полона брать ни злата, ни полушки крючковатой.
Не мечем так, хоть колом, одолеем супостата, коль война нуждой чревата,
За отца или за свата отомстим, ценой булата, говорят что смерть крылата
всем им гадам - поделом!»
Князь услышав эти речи, войско развернул для сечи,
Занял главную дорогу, встал у немцев на пути,
Ждать останется не много, время есть молиться Богу,
Чтоб не взыскивал кровь строго, что бы дело освятил.
Новгородскому народу, людям ратным, воеводам,
Князь сказал: «Крепить подводы, выводить, пехотный полк.
С нами Бог и Божья сила, слава нас уже покрыла,
Немцев не боялись сроду, - Князь задумался, умолк.»
Грозен супостат постылый, только ждёт его могила,
Мы и в прошлые годины,схватки не чурались с ним,
В вере мы своей своей едины, а в единстве - наша сила !
С нами правда, с нами удаль, и сейчас мы победим…
Эй, посадник, ты с пехотой, встань на лед, перед санями,
Встань и бейся, что есть воли - кровью, окропи там снег.
Жерди острые в три ряда ставь пред вражьими конями,
Но не с места, даже если ты своих положишь всех!
Коль умрут – умрут со славой. Князь Андрей, ты воин бравый,
Ты веди свою дружину в лес в засаду, будешь справа,
Мы ждать будем час урочный, заготовим смерти невод,
Я свой полк по гати прочной, уведу в засаду влево.
Русичи, не бойтесь смерти, бойтесь тяжкого позора,
Смерть в бою за веру – благо, и почетна, и чиста.
На земле ни что не вечно, присные исчезнут скоро,
На земле не что ни свято, кроме «Бога и креста!»
Сеча на Чудском море. Песнь о пешей рати!
Вышла русская дружина, на берег к чудскому морю,
Встал большой полк, длинным строем развернулся на врага.
Здесь быть сече, здесь быть бою, лютому и на смерть, вскоре,
Многие живые души ада свергнет ураган.
Вышел полк, поставил жерди остриями, под наклоном,
Пешие ряды сомкнули, вышли лучники вперёд.
Богу молятся, чтоб Святый спас от смерти и полона,
Всяк не раз перекрестился, всяк свой щит и меч берёт…
Как сказал князь - за пехотой, сани связаны пенькою,
Нет пехоте поворота, злая доля пеших ждёт,
Не журись, не дрейфь пехота, крепче меч держи рукою!
Очень сложная работа – коннице дать отворот.
Как начнется эта сеча, тяжко будет пешим воям.
Зазвенит булат калёный, сила свет перевернёт.
Без поддержки в пешем строе, на смерть здесь стоять героям,
Многие из этих храбрых сложат головы на лёд.
Им, не дрогнув встретить первый, сокрушительный удар
Встретить смерть, а перед нею все равны, млад и стар…
Конной силе, грозной силе нынче преподать урок.
Потому, тебе пехота, чтоб стоялось, не бежалось,
Сделали такую малость, сани встали поперек.
Чтобы только продержалась, погибала, но сражалась,
Позабыв про страх иль робость, и про милость, и про жалость!
Встали конные дружины двух князей в лесу, в засаде,
Ждать им велено сигнала, до того, чтоб - ни гугу!
Враг силен, Князь дело делал хитростью победы ради.
Для того заставил пеших храбро погибать в снегу!
Князь последний раз молился, молвил он: «Друзья за дело!»
Русичи врага узрели, только начало светать.
В сердце вдруг похолодело, только утро забелело,
Только на простор ледовый вышла к бою вражья рать!
Вышли, вытянув колонну, развернув свои знамена,
Закричали, загалдели шагом правильным пошли,
Сомкнутым тяжелым строем, кто-то пеший, кто-то конный
Громы слышались героям, дрожь стояла от земли!
Лучники пустили стрелы, тучей чёрной, все разящей,
По немецкому порядку, отступили за щиты,
Тот блажен кто в час рассветный смерть не лютую обрящил,
Он достоин царства Бога и духовной нищеты.
Сеча на Чудском озере. Песнь вторая
Только пролетели стрелы тучею над снегом белым -
Тучей чёрной, тучей смертной; отзвенела тетива...
Крики воинов всяк слышал вплоть до дальних до пределов,
Были то воззванья к Богу, с ними бранные слова…
Конница врага шла шагом, мерным и не торопливым,
Осыпаема, стрелАми, под плескание знамен,
Строй тот был неудержимым, в шаге, слаженным на диво,
А в строю том, каждый воин, был уж смертию клеймён…
Конные рванули рысью, пешие пустились бегом,
Топот конский, храп, и ржанье, крики челяди слышны,
Поднимала та колонна облако над белым снегом,
И сверкали сталью латы воЙнов дальней стороны.
Эх лиха беда - начало, сдохнуть молодым не любо!
Грянули чужие трубы, кони понесли в галоп…
Высохли от страха губы, кто-то выругался грубо...
Грома раскатилось эхо, рати встретились лоб в лоб!
То сошлись в смертельной брани русичи и басурмане…
Первый кто стоял у жердей, тот уже смертельно ранен
И пошла себе потеха: бей, руби! Не с места чтоб!
Вражьей кровью иль своею кровью обагри сугроб!
В плоть коли, коль есть прореха! Мышцу до рези свело!
Лица исказила злоба. Строй плотнее - выжить чтобы!
Панцири булавы гложат... Кто не сдюжил – поделом!
Затрещала жердь, еще бы, кто-то стал добычей гроба!
Дело то увидел ворон, лег в полёте на крыло..
Взвизгнул тонко меч булатный, с головой простился латный.
Да куда там, в этой свалке, мертвый, а стоит стоймя!
Русичь, никакой попятной, натиск отрази стократно,
И ступай рубить обратно – из огня да в полымя!
Сшиблись, не берут полона, жмет немецкая колонна,
Подпирают те, что сзади, пали первые ряды,
Дрогнул полк пехоты русской, пропадай моя корона,
Коль душа уж отлетела прямо в райские сады…
Навалились супостаты клином и давили силой!
Навалились супостаты, как бурливая река…
Многие из этих пали, побратались те с могилой,
Отступил к своим подводам центр русского полка…
Отступил лишь только центр, фланги выгнулись подковой,
Бой удалый не смолкает, ноги стой, коли рука…
Задний первого толкает, воин бьётся с волей новой,
Не сломить и грозной силой, духа русского полка!
Слово к читателю
Как много в днях былых времён,
Необъяснимых белых пятен,
Слог многих хроник непонятен,
Забыто множество имён.
Что были громкими когда-то,
Забыты символы и даты.
Но есть средь них те, кто нам святы,
Над кем не властны времена
Их незабвенны имена!
О ком держу пред вами слово,
Но это слово, видно, снова -
Глас вопиющего в пустыне.
И вы покорны суете,
Глядите в истины не те…
Князь Александр жив по ныне,
В душе измученной страны,
Я не прервусь на половине,
Противник козням сатаны,
Я выскажу иначе, снова,
Однажды сказанное слово.
Правдивым будет мой рассказ,
И без прикрас , на этот раз…
Слово к читателю - продолжение
Мы говорим, мы рассуждаем,
Окольный выбираем путь,
Порой вникаем в дела суть,
Порой, отбросив суть, гадаем.
Идем дорогою слепой,
История - предмет скупой…
Нет в частном логики обычно,
И только в целом всё логично.
Не раз историк вдохновенный,
Предмет свой, зная очень скверно,
Старинным верит письменам,
Что переписаны стократно,
Для чьей-то пользы и обратно,
Но верить ли подделкам нам?
Оставим домыслы и фатум,
Неясность выделив ногтём,
Пойдём канвы прямым путём.
Пусть мысль идёт своим накатом,
Я обращаясь к результатам,
Другой путь кривдою чреват,
Венец всем действам – результат….
О силе войск иноплеменных
О тактике и их знамёнах
В дни наши много говорят,
Мол, не собрали немцы силы,
Их в этой битве меньше было,
И князя тактику корят,
Мол, русские несли потери,
И Орден дал, мол, им отпор,
Все это беспардонный вздор!
Подобным россказням не верю,
Их выброшу как лишний сор!
Невеже укажу на двери!
Сеча на Чудском озере. Песнь третья
Третий час уж бой неравный шел на озере Чудском.
Дрогнул центр дружины русской и подвинулся назад,
Но стоял и не был сломлен сильным орденским полком,
И рубили новгородцы ворога за брата брат!
Враг тот был числом не сметен, только смертен, смертен, смертен
В войске немцев, чуди, ливов –тысяч больше тридцати,
В боевом своём порядке он подобен был комете,
Силу встретила комета, и уж дальше не лети!
Войско Ордена вонзилось в стену головой фаланги,
Развалилась от удара, в час, стальная голова,
Центр русских был подвинут, крылья охватили фланги,
Звон мечей окрест был слышан, ветер сосны волновал.
Вдруг среди музыки смерти, то ли явь переменилась,
То ли небо осветилось, расступились облака,
Загудели гулко горны, птицы стаей к солнцу взвились,
Появился полк Андрея, лихо с гиканьем скакал!
Копья долу прикланенны, кони всадникам покорны,
Подлетел ко вражьей силе и ударил в левый край,
И прошел лишь миг короткий, горны грянули повторно,
Вышел Александр с дружиной, загудел по брегу гай.
Русичи летели строем, все сметающей волною,
Содрогнулся от удара правый орденский отряд,
Рассекли порядки вражьи те былинные герои,
Обезглавили фалангу и рубили всех подряд.
Дрогнул ворог от удара, развалилась вся колонна,
Хвост бежал в великом страхе, голова окружена,
Гнали русские поганых, слышались сраженных стоны,
И была работа смерти птицам на небе видна.
Там один лишь полк немецкий в строгом отходил порядке,
Но случайно встал всей силой на пятно, где тонкий лёд,
Твердь под ними подломилась, вздыбилась, дала осадку,
Мигом латные тонули и велик погибшим счет.
Чуди толпы разбегались по равнине по белесой,
Страх их гнал, они спешили, что бы скрыться среди нив,
Неотступно конным строем их преследовали россы,
И рубили беспощадно, мало, кто остался жив.
Там где голова колонны погибала в окруженьи,
Гул стоял, и звон булата, покрывал предсмертный крик,
Орден потерял столь войска в этом полевом сраженьи,
Что, уж выжить как не чаял, И был плачь о том велик!
И когда мечей удары, на том месте боя стихли,
Россы ратные узрели, тел несметно на снегу,
Тут священники запели, те, кто ранен, слыша их ли,
Закричали, их сбирали на высоком берегу.
Там служили панихиду, воев падших хоронили,
Тех и этих, отпевали, да к скудельницам несли,
Не играют нынче тризны , крест лишь ставят на могиле…
Вот и всё, последний конный скрылся за леском вдали.
Ещё одно слово к читателю
Есть два пути, в правдоисканьи,
Путь первый, верить письменам,
И дать двум разным сторонам,
Преподнести свои сказанья.
Но в нашем случае, боюсь,
Сей метод, не совсем уместен,
Его оспорить я берусь,
Что ж, объясню все честь по чести…
В истории, в чём я спокоен,
Есть в том примеры, видят боги,
А опыт выводов достоин!
Рассмотрим пару аналогий.
Хоть и других из них не мало,
Возьмём походы Ганнибала.
При Каннах битва, вот те раз!
Сравнение не в бровь а в глаз!
И римлян больше! И войска,
Что Ганнибал вёл – в изможденьи!
Была победа не легка,
Но завершилась окруженьем!
И сколь солдат своих умелых,
В бою одном лишился Рим!
Теперь друзья поговорим,
Про бой иной, при Гавгамелах…
И там соотношенье сил,
У македонцев тысяч сорок,
Но каждый воин в войске дорог,
У Дария, сколь их – спроси…
Сведёт от удивленья рот,
Да, больше тысяч пятисот!
Вот где рука твоя, о, Боже!
Пример даю сей не спроста…
Там персов тысяч больше ста,
Царь Македонский уничтожил,
Преследуя врагов своих,
И больше погубили их,
Чем в час прямого столкновенья!
Загадки найдено решенье!
Князь Александр завершил
Преследуя и окруженьем,
Свой бой на озере Чудском,
Не многочисленным полком,
И вот соотношенье сил:
Семнадцать тысяч русской рати,
А немцев больше раза в два,
Иль три (подумалось мне, к стати)…
В противном случае бы князь,
(Я подбираю здесь слова)
Дал бой честной, во чистом поле!
Но принуждён был по неволе,
Прибегнуть к хитрости – играть,
Имея маленькую рать!
Про летописи инородцев:
Лгут, и от истин далеки, -
Глаза у страха велики…
Про летописи Новгородцев!
Ох, эти мне купцы - ужи
И их я уличу во лжи!
В бою том, много пеших пало,
Всё Новгородские мужи!
О том судачили не мало,
Как говорят свежо приданье -
То, Александр за изгнанье,
Что князь, мол местью одержим!
Про Суздальцев и Переславцев,
Скажу лишь походя и вкратце,
Никто не пал на сече той.
И вот Нов-город поднял вой:
Ратуйте люди, князь нарочно,
Направил их на смертный бой...
От слов таких и Богу тошно!
Но мы то знаем, кто герой!
Великий плач
Был великий плач! Тишь могильная!
В землях орденских, был великий страх -
Пало той зимой войско сильное,
Чьи знамена жгли, русичи в кострах.
По усопшим грусть - кости белые,
В поле - полюшке покрывает пыль.
Пали лучшие, пали смелые,
Песня слез полна, да под стать ей быль!
В мессах праведных, пусть орган звучит,
Чтоб соборовать войско целое...
Солнцу в светлый день, или тьме в ночи,
Пусть останутся, кости белые.
В лето 6751 от с. м. -1242 от р. х
Посылал Орден
К князю
посланников:
«Ты, пресветлый князь,
Ты прости нам грех!
И прими нас
Как сирых
И данников,
Полонённых мы
Возвращаем всех.
Возвращаем все земли,
До малости,
Все, что русскими
Были испокон,
Просим к нам,
Князь надёжа,
Мы жалости,
Обязуемся
Ваш блюсти закон!
Просим мира мы,
И защиты мы,
Наш смиренный род
Не искорени…
Просим слёзно мы,
До конца зимы,
Наших,
Что в полон,
Взяли вы,
Верни!»
Был радушен князь,
Милостилив был,
Отпустил полон,
Принял злато в дар,
Орденских послов
С миром проводил….
Этой новости
Рад был млад
И стар…
В лето 6753 от м. с. 1245 от р. х
Дерево с корнями ураган срывает,
Только свято место – пусто не бывает!
Мир завоевали - сей ячмень да просо,
Тут Литвин явился, беспокоил россов.
Что же им, поганым, мирно не сидится,
Приходили с войском, княжичи литвины,
Обагрилась кровью светлая водица.
Видно, снова россам совершать помины!
Выходил князь с ратью ворогу на встречу,
Избивал поганых, всех, не брал полона,
Шел затем на Витебск, выиграл там сечу,
В близ Усвята в битве изничтожил конных…
Где бы ни был княже – Бог ему подмога…
Битва ли лихая, дальняя ль дорога…
В тот же год он ездил в степи к Бату хану,
В чем там было дело - говорить не стану!
В лето 6754 от м. с. 1246 от р. х
В тот год в Орде
Князь Ярослав убит!
О той беде
Всяк сущий говорит.
И княже Михаил
Не приклонив главы,
Упал навечно,
В трепетный ковыль…
Пересказать все беды
Не берусь,
Что в годы те познала,
Наша Русь!
Был век тот неприветлив
И жесток,
Большой бедой грозил,
Князьям Восток…
Коль не способен
В битве
Побеждать,
То многих унижений
Должен ждать…
Не лучше ли в бою,
Где смерь честна,
Чем горечи обид
Вкушать сполна!
Не лучше ль в сече
Голову сложить,
Чем казни ждать,
И в вечном страхе жить!
В тот год в Орде
Князь Ярослав убит!
О том всяк сущий на Руси
Скорбит!
Великий жребий
Александра вел
И он взошел
На Киевский
Престол!
Что грустишь опять княгиня
Что грустишь опять княгиня, знать предвидела беду?
Минул год, а о любимом нет известий и в помине…
Проводила Александра друга милого в Орду,
Быстро пролетело лето, в ночь, на травы выпал иней.
Дни и ночи пред иконой грезит о далёком друге.
Молвит тихо: «- Боже правый, нет мне в днях моих услады,
Боже мой, Христе всеблагий, за окном уж воют вьюги.
Ты позволь послать мне с ветром весточку для моей Лады,
Дай мне слышать мою Ладу, без него одна тоскую.
Всё твоё увидит око, всё в твоей руке и власти.
Как мне перемочь разлуку, как снести судьбу такую?
Дуют ветры всё с востока, и несут одни напасти!»
По плечам своим рыдая, разметала косы – плети,
Безутешна и в каждом слове, будто бы вдовой осталась…
Хоть бы, что, хоть весть худая! Пусто, горе ловит в сети.
Проводила мужа в степи, как навечно распрощалась!
Годы с 1247 по 1249 от р. х. 6755-6757 от с. м
В том далёком от нас году,
Что б ярлык получить скорей,
Уезжали князья в Орду,
Александр и с ним Андрей…
Вновь оседланы жеребцы,
Флаги стелятся на ветру,
Едут русичи - молодцы,
В ставку Хана в Каракорум…
В степь сухую, верхом в жару,
Слова лишнего не скажи!
По пути в тот Каракорум
Сколько русских костей лежит!
Сколько поприщ князьям нести,
Там в пустыне среди камней,
Бог решил видно их спасти -
Хан Гаюк сошел в мир теней…
Не случись, вовсе смерти той,
Не сносить бы им головы,
Каждый знал, ханский нрав – крутой,
Все страшнее о нём молвы…
Был поход тот для них велик,
Не познали кручину — грусть -
Каждый брат получил Ярлык,
Всяк, живым приходил на Русь.
Тайная вечеря
Позднею весной, да в один из дней,
Принимал гостей Александр князь,
Встали к образам: брат его Андрей,
Был тут в равный чин, Господу молясь,
Галицких земель княже Даниил,
А служенье вел, с ними в Храме был
В том, Митрополит Киевский Кирилл...
Да по службе той, колокол звонил…
После, к трапезе, Князь гостей повел,
Что накрыли им, прямо во саду,
И сажал он их за широкий стол.
И по чину им предлагал еду…
Медом да вином он гостей поил,
Да хлебами их с честью потчевал,
О судьбе Руси княже говорил, -
Пусть не застит хмель гости очи Вам!
Первым кубок свой с мёдом осушил,
И в ответ ему молвил Даниил:
Ты Митрополит, Вы князья земли,
К нам пришла беда, что не чаяли,
Словесам моим, всяк из вас внемли,
Сколь бы вас они не печалили…
Тяжки жернова, чаю что сотрут,
С двух сторон, на Русь камнем катятся,
Там Монголов рать, Крестоносцы тут,
Как нам уберечь чистым платьеце?
Не сильны мы днесь, что б в войну играть,
Сколь людей у нас увели в полон,
Нам царя себе в пору выбирать,
Да куда идти нынче на поклон…
В степь искать пути, хану дань нести,
Чтоб себя спасти, Господи прости?
В Рим ли слать гонцов, нам в концов,
Там просить венцов, слыть за подлецов?
Встал Андрей тут в рост, говорил слова:
В Рим посольство слать, дани царские…
Молвил: «нам указ - меч да булава,
С Римом отобьём тьмы Татарские!»
Тут Митрополит, не сдержался, встал,
В длань, как водится, долгий посох взял.
Молвил коротко, да за здравие,
За церковное Православие:
«Есть един велик, князь на небеси,
В Православии Русь покоится,
Не бывать другой вере на Руси
Нам заступница, Свята Троица!
Русские Князья,надо честь блюсти,
Землю Русскую, Русский род спасти!
Всех отступников адский ждёт огонь,
Тело погуби, а души не тронь!
Свой мы крест несём,Рим нам не указ
Я стою на сём,вот и весь здесь сказ!»
Так сказал и смолк, и князья молчат,
И не тронут хлеб, кубок не почат,
Закручинились, все не сыщут свет,
Есть печаль одна, а исхода нет!
Александр встал, Низко кланялся,
Указал рукой прямо на закат,
Лес над Волховом затуманился,
И тиха была в вечеру река.
Молвил князь, его слово не чем крыть:
«Не защита Рим, не подмога нам,
Вот Ладья стоит, ей на запад плыть,
Не для нас Ладья та острогана.
Сколь ходили мы к Хану на поклон,
Всюду видели тьмы несметные,
Против них пойдём, будет плачь, да стон!
Все мы грешные, все мы смертные!
Против них пойдем, нам не устоять!
Сложим головы, в наказание…
Не пришлет нам Рим, на подмогу рать!
Мы для Рима скот – на заклание!
Значит, будем жить с меньшою бедой!
Хоть и тяжко нам, и велик наш грех
И от ныне нам, по пути с Ордой.
С Божьей помощью, одолеем всех!»
Годы 1251, 1252 от Р. Х
Не уберечь заблудший род
От многих тягот и невзгод,
Глупца от глупости и спеси...
Князей, сам черт не разберет!
А что народ? Молчит народ!
Безмолвны города и веси!
Сказать могу лишь об одном -
Огня не скроешь под сукном,
А слова в тайне и подавно.
Был осторожен князь в речах
Иначе кончил бы бесславно,
(Не говорю о мелочах)
Что было тайным — станет явным!
На то Иуда миру дан,
Что бы кресты не пустовали,
Прознал о той вечере хан,
И рад тому он был едва ли!
А Русь слаба от прежних ран.
Был Александр "в Татары зван",
И Хан своих держался правил,
На землях, что обрёл вот-вот,
Провел дворов для мыта счет.
Рать к землям Галицким направил.
А жребий праведника строг,
Вслед за поступком - тенью кара,
Князь Александр занемог,
Знать он отравлен был в "Татарах",
Но нет, ему не вышел срок.
Покинуть жизни рубежи,
И он в тот раз остался жив.
Вернулся с честью в свой предел,
Для добрых дел, для славных дел.
А князь Андрей, личину скинул,
Подял Владимирцев дружину,
Но был татарами разбит,
И как молва о том твердит,
Покинул отчие чертоги,
С какой нуждой не знаю я,
Но привели его дороги,
За море, в свейские края.
Князь Александр не из страха,
По долгу, чтоб свой крест нести,
И Русь от гибели спасти,
Взял в руки шапку Мономаха,
В благих словах черпая силы,
Отца святейшего Карилла:
«Хоть груз тяжел — терпи, неси.
И будь защитой для Руси!»
Скажу вам так- совсем не просто,
Лечить страну от многих ран,
А тут предательства кароста,
Да тяжба с королём Мурман,
За пограничные погосты...
И ждал он от татаров месть,
Его ушей достигла весть,
Что Галицкий Князь Даниил
Тумены Куремсы разбил...
Годы 1253, 1254 от Р. Х
Во Владимире - стольном городе,
Александр сел на велик престол,
И не стало там больше мора де,
И от бед, сей град, защищен крестом.
В Ново- городе Александра сын сел,
Да и княжил там, волею отца,
Охранял мечем северский предел,
Тяжко золото, княжьего венца!
Подходили вновь войски многие,
И литовские, и других краёв,
Уходили прочь, как убогие,
Слава Господу унесли свое…
Как заслышит враг, стоя у реки,
Что ведет к ним князь конные полки,
Чует в теле страх, в каждой жиле страх,
И бежит он вспять, да на всех парах.
В чистом поле ,иль во густом бору,
Не приклонит он головы к одру.
Пока шлейф зари, да на закате рдел,
Покидал тот враг, да Руси предел…
Был войне черёд в землях Галицких,
Даниил поднял меч да палицу,
Шел в Силезию, был с победою,
А каким путём – то не ведаю…
Рим послал ему скипетр с венцом,
Обещал церквям единение,
Хмур был Даниил, да суров лицом,
Слову папскому – есть сомнение!
Не возможно вдруг, двух отцов любить,
Не прислал Рим войск, чтоб орду отбить
Понял Даниил -унии конец,
Скипетр вернул и вернул венец.
Годы 1255 и 1256 от Р. Х
С Божьей помощью вел Александр дела,
В лето с Новгородом злая распря была,
Это дьявол опять, люд рассудка лишил,
Вышла в поле для сечи посадская рать,
Но никто среди них не хотел умирать,
Этак князь дело то полюбовно решил…
В лето умер Бату , хан бескрайних степей,
В этом знаменье чудо увиделось мне -
Всадник - смерть восседает на бледном коне,
Молвит: « Княже, вот чаша – до капли испей»
В год другой, в тень сошел хан великий Сартак,
Поднят Хан Улагчи на Великий престол,
И в Знаменьи другом, я другой вижу знак,
Будто молния жгла средь степей древа ствол.
В лето, снова по весям, мор души косил.
Шел в орду караван, тканью, златом богат,
Слал в Орду князь послов – за Андрея просил.
Ты Сартаку был брат, ну и мне ты как брат.
С этим словом посол возвратился назад.
Знать простить тот мятеж хана князь упросил.
В лето гиб урожай, что побил сильный град.
Приводил Тидерик войска много на Русь,
Страх ли гнал его вспять, то судить не берусь.
Он без битвы единой вернулся назад!
И не встретив врага, Александр повел
Свою сильную рать, на Копорье и Чудь,
Славно Емь воевал, и бежали враги,
Не поднявши мечей, Русский полк, видя чуть!
Годы с 1257 по 1260 от Р. Х
Что бы быть тебе хранимым, да ненастною порой,
Не отдай души соседа, да на плаху супостата,
Не кради, и не завидуй, не губи за злато брата,
Не замысли зла на брата, яму ближнему не рой.
Грех Руси грех стародавний, с той неласковой поры!
Приезжали в Русь баскаки счесть крестьянские дворы,
Брали дань всем, что доступно от пеньки до детворы,
Наезжали тьмой баскаки счесть посадские дворы,
В сеть ловили, да клеймили, спасшихся малым мало,
Да ярмом полон томили – дьявол счёл своё число.
От князей была подмога, тем баскакам угождать,
Мыто собирали строго, слали на восставших рать!
Повелось с тех пор, бесспорно, - злу любому свой черёд,
На Руси, власть супостатом грабит собственный народ.
Что ни князь, то крови жаждет, хуже лютого врага,
Среди них редки такие, кто ни разу не солгал!
Годы шли и Русь стенала, волочив ярмо Орды,
Погубили душ не мало, столько принесли беды,
Только пуще чем татарин, свой боярин лютовал,
Для своей мощны старался, меч на брата поднимал.
В годы те, как мор иль оспа, всех крылом коснулись беды,
Даниил братался с Римом, добратался - поделом,
Отбивал одни он орды, шли другие орды следом,
И теперь земля соседа, да под ворона крылом.
Было дело, было дело, птица вещая пропела,
Налетели тьмы с востока, злые, рубятся с плеча,
Стрелы в воздухе гудели, зорька алой кровью рдела -
Было войско из "Татаров", послано на Галичан,
Было дело, было дело у далекого предела
Смерть ордой явилась конной, смерть несла тугой калчан,
Удалью Русь оскудела, да мужами поредела,
Бурундай венцом кровавым Даниила увенчал.
Срыты были градов стены, коль попали, то пропали,
Бурундай пришёл жестокий, и готовил западню!
Даниил пред ним склонился и подвергнут был опале...
А Татары шли на запад, Польшу предали Огню!
В год другой в тевтонских землях многих "братьев" отпевали,
У ливонов и тевтонов в раз прибавилось могил!
Миндовг с воинством литовским, ворога жалел едва ли!
В сече яростной на Дубре войско рыцарей разбил!
Год 1261
1
Город был зол, а пожар велик,
Всюду огня бушевал язык,
Стены лизал, подступал под кров,
Вмиг охватил сотни две дворов.
Новгород, кара от неба вам,
Бог говорил: «По грехам воздам!»
Люд глух к стенаньям, к беде – слепой!
Сможешь? Покайся, псалом пропой!
Дым к небу – черен, а пепел бел,
Хор обречённых, нестройно пел,
И ряд торговый остался цел,
Лавка цела… Только Храм сгорел!
Что вам молитва, одни слова,
Тело как лёд, а душа черства.
Если ваш бог – золотой телец…
Шлёт вам Господь по делам венец!
2
В лето, Владыко Руси Кирилл,
Русских князей, по делам корил, -
Кровь жертв невинных на их челе,
Род их старинный погряз во зле.
Гнев неподдельный его речей,
Нет, не задел он души ни чьей…
Видно не впрок, был князьям урок,
Зло в этом мире на долгий срок.
3
В лето княжной сын иной, рождён,
Был наречён Даниилом он,
Радуйся Русь, веселись Народ,
Он начинает Московский род.
Первым стоит у златых дверей,
Первый из рода земных царей,
Им за Россию вести войну,
Им собирать вкруг себя страну…
Радуйся ты, Александр князь,
И веселись, Господу молясь,
Будет велик дальний отпрыск твой,
Хоть и свершит к славе путь кривой…
Год 1262 от Р. Х
В день один по весям грянули набаты,
И народ поднялся, жаждуя расплаты,
Ждала иноверцев огненна геена,
Месть по полонённым, месть по убиенным!
В день один, всем миром и несметной силой,
Против бессерменов поднялась Россия,
Брались за дубины, и без лишней спеси,
Избивали погань в городах и весях.
Тяжко бессерменам и спастись не просто,
Кровью их кропили русские погосты,
Тех сажали на кол, этих насмерть били, -
Отступила погань, не противясь силе.
Убивали, гнали, слёз не проронили,
А тела поганых нет, не хоронили…
Княже Александр был в тот день с народом,
Шел со всеми в воду, да не зная брода!
В тот же год, но в осень, всяк свою внёс лепту,
Русичи с Литвою шли ко граду Депту,
Приступом, взяв стены, и стенные башни,
Воевали город, лютой силой страшной…
Ох не рады немцы русскому гостинцу,
Город был разрушен, весь кроме детинца…
Отъезд Князя Александра в Орду
И в том же памятном году,
Зван Александр был в Орду,
О том Митрополит Кирилл,
С ним в день урочный говорил:
«На смерть ты Князь идешь свою,
Да не с мечом и не в бою,
Нам воля Господа дана,
Как чаша, горечи и бед,
Тебе испить ее до дна, -
Пути другого в святость нет!
Что толку на воде гадать,
То жребий твой и тяжкий крест,
Идешь в Орду за Русь страдать,
Родных вновь не увидишь мест...»
Князь поклонился, и просил:
«Кирилл Владыко, причасти,
Я не грешил по мере сил,
А грех невольный мне прости!
Молись Владыко за меня,
Мой Дух на подвиг укрепи!
Меня и моего коня
Водой святою окропи!
Не выдаст Бог, свинья не съест,
А встречу смерть, знать мой черед!
Со мной Россия не умрет!
Тебе на том целую крест!»
В дому своем, да в ту же ночь,
С родней своей прощался князь,
Седлал коня и ехал прочь,
Дорогой Господу молясь...
Встреча Хана Берке и Князя Александра
За рекой, за Волгой во степи широкой,
Встал татарский лагерь с белыми шатрами,
А вокруг равнина, не окинуть оком,
И ковыль волною гнется под ветрами.
К тем шатрам подходит ратный люд с поклоном,
Пеший или конный, знай величье хана,
Над шатрами реют черные знамена.
Путь от сюда ратным лег в чужие страны...
Стан тот недалече от степной столицы,
Встал шатер великий, посреди станицы,
Тот шатер богатый, окружен майданом,
В том шатре был встречен Князь, Ордынским ханом.
Был князь Александр нынче гостем званным,
Побратим Сартаку сыну Бату -хана.
Хан Берке - царь новый, встретил князя пиром:
"Здравствуй Княже Русский, будь во веки с миром!
Здравствуй Александр, был ты Андой брату,
Да и мне как брат ты, заходи в палату,
Сядь передо мною, пей кумыса вволю,
Есть вино да меды, к нашему застолью.
Нынче веселимся, музыка играет,
А про наше завтра Бог лишь только знает!
Нынче будет радость, завтра - Божья воля,
Человечье завтра - холмик в чистом поле!"
Приходил Князь русский, к Хану "всей вселенной",
Перед троном царским преклонил колено,
По Ясе монгольской, право Анды свято!
Приносил князь злато в ханские палаты,
И виссон, и пурпур, и шелка и лаллы,
И других подарков приносил не мало!
Поклонялся княже, молвил слово хану:
Здравствуй Царь Великий, Царь Монголи-стана!
Степь под твоей властью светом осветилась...
Я пришел покорно на твой суд и милость!
Я пришел, и жажду для Руси пощады,
Для себя же лично, я не жду награды!"
"Не кручинься княже, нынче пир горою,
Суд свершится завтра, суд мой скор - не скрою,
Там в степи тумены собраны к походу,
Скоро кровь закрасит в русских реках воду!
Но о том лишь Богу ведомо, что будет,
В вечности он властен, век короткий людям!
Сядь пресветлый княже, рядом с троном хана,
Нынче мы пируем,будь же гостем званным!
В ночь перед судом
Рдел над степью закат, был как кровь еще,
Россыпь звезд на востоке уже зажглась.
Князь взошел на курган, за становище...
На колени встал, для молитвы Князь.
Пот покрыл чело, голос задрожал,
Горечь чрево жгла, да гортань суха,
Чудилось ему - вот времен межа,
Перед ним предел всем земным грехам.
И не пот с чела - кровь струится вниз,
И у ног не степь - тьма , да пустота,
Звезды в вышине - жемчуга для риз,
И казалось, что судный день настал...
А на западе не закат - огонь ,
И от туда, в мир, через миг, сейчас,
Будет Божий знак, выйдет бледный конь,
Всадник - ангел - смерть! Грянет трубный глас!
И молился Князь о своей судьбе,
О грядущем дне и судьбе Руси,
Молвил: «Господи, говорю Тебе,
Эту чашу мук - мимо пронеси!
Порази врагов своим воинством!
Впрочем, не моей - твоей воле быть,
Дух мой укрепи, дай с достоинством,
Эту чашу мне, до конца испить"».
Пал на землю князь, и лежал в пыли,
Ждал знамения, а в ответ с небес
Пала ночь, закат догорел вдали,
Нитью розовой, и совсем исчез.
Судный день
Когда ждёшь смерти на рассвете,
И жить, осталась только ночь,
Мгновенья отлетают прочь,
Не удержать мгновенья эти,
Они иссякнут струйкой вод
И яд твои наполнит вены.
Ты ждёшь, а жизнь себе идёт-
Последние часы бесценны.
Князь ждал рассвет, как казни ждут,
Но ждал как воин, без боязни.
Нет страха в нём, хоть страшный суд,
Хоть все египетские казни!
Ночь растворилась в облаках,
Князь вверил душу воле Бога,-
Сил человеческих не много,
Мужайся, все в Его руках!
День вышел, в пасмурном свеченьи,
Покрыла дымка небеса,
В нём каждый миг имел значенье,
Все предвещало чудеса.
И вот с небес, какое диво,
Сквозь, эфемерные разрывы,
В густых как вата облаках,
Спускались, навевая страх,
В сердца кочевников степных,
Столбы, возникшие из света,
Поверьте, надо видеть это!
Знамений множество иных.
Тот день явил. Как снег белы,
Покрыты чистою росою,
Пленяя чудною красою,
Качались ковыли. Орлы
Парили в вышине над станом,
Кричали резко и гортанно…
А вкруг становища вдали,
Блуждали кони табунами,
Они топтали ковыли,
Что ветер колыхал волнами.
И вот свершилось, с сердца пуд…
Завыли трубы гласом долгим
Хан созывал людей на суд,
Всю степь от Яика до Волги.
Суд Царский
Пастух - судья в своих стадах,
Царь - среди подданных народов,
Ждать справедливости в судах-
Толочь без смысла в ступе воду...
Судилище - есть зла обитель,
Скорее ад, чем рая кущи...
Род княжий судит победитель,
А прочих смертных - власть имущий...
Что ж раб бесправный, виждь, молчи,
Дрожи потупив очи долу,
Пока в делах твоих крамолу,
Зрит суд а после - палачи.
И не противься произволу!
Князь Александр Благословенный!
Тебе ль скорбеть о теле бренном,
В слезах вымаливать живот,
Коль тело все равно умрет.
И Бог лишь знает твой черед,
Спеши в могилу, не спеши...
Но в миг, когда беда придет,
Не оскверни своей души!
Нам небо отмеряет век,
А хан такой же человек,
Дерзить судьбе - напрасный труд.
Знай и его настигнет суд...
И он поникнет головою,
Пред смертью аки пред судьею!
Князь Александр Благословенный!
Вот пред тобою Ханский Трон!
Пройдет для вечности мгновенно,
Час рождества и похорон.
Сурово хан Берке взирает,
Помилует иль покарает...
Твою он участь верно знает,
Иль только думает, что знает?
В руке у хана булава,
Глаза мертвы, без дум, без чувств
Звучат как гром небес слова,
Летят к земле от ханских уст:
"Князь, люди хана Хубилая,
Откупщики сбирали дань,
Судьбина их постигла злая.
Ты для суда пред троном встань!
Вот те, из них что чудом живы.
К моим чертогам добрались!"
(Три перса поднялись учтиво
Рот искривив улыбкой лживо...)
- Я знаю дело Князь, молись!
Не будет высказано мнений,
Взаимных, в голос, обвинений.
Свой царский суд я завершил,
Послушай князь, что я решил!
Пусть будет суд не царский - Божий,
И пусть свершится в сей же час,
Мой меч сегодня в ножны вложен
И Хубилай мне не указ!
Возьми, князь меч, а твой противник
Один из тех откупщиков.
Он мусульманин, ты же схимник.
Посмотрим в деле ты каков.
Сразитесь вы в кольце из стражи,
Погиб в суде сем - значит лжив!
А правого Господь укажет,
Им будет тот, кто будет жив!
Суд Божий
Загудели медны трубы, загремели барабаны,
Два меча по знаку хана слуги для бойцов несут,
Прокричал глашатай миру: «Божий, пусть свершится суд!»
Вышла цепью стража хана, окружила часть майдана.
Дунул ветер, сдвинул тучи, солнце небо озарило,
То знак добрый, славу прочит князю - красное ярило!
Князь стоял в кругу из стражи, ждал условного сигнала,
Чешуя его доспехов в солнечных лучах блистала…
Взял он меч из рук монгола, рукоять зажал в ладони,
Рубанул крест накрест воздух, с присвистом клинок пропел.
На него теперь надежда - меч предвестник славных дел.
Новый подавая знак ли, вдруг, вдали, заржали кони.
Снова загудели трубы, в круг вошел противник князя,
Он обряжен был в кольчугу ростом, как гигант, велик,
Без шелома. Волос чёрный, ликом смугл, на вид чумазен,
А в движениях проворен, перс по имени Малик…
Меч берёт из рук монгола, быстро тем мечем вращает,
В шесть витков перед собою, в семь витков над головой,
Будто от незримых духов к бою место очищает.
Кто осмелится встать рядом не останется живой…
Перс огромными шагами двинулся на место схватки,
То в одной руке меч вертит, то в другую бросит меч,
Ноги ворога упруги, в нём звериные повадки,
Вид свирепый, тень огромна от его широких плеч.
На майдане гул и говор, на майдане много люда,
Все как будто бы глаголют: «Ох, и будет князю худо!»
Тот гигант, в движеньях резок, скромен же у князя вид…
Так стоял во время оно - Голиаф, пред ним - Давид…
В третий раз пропели трубы, это знак - начало боя,
Этот трубный глас – суд Божий, час последний возвестил,
Двинулся Малик на князя, и вот-вот сразит героя,
Страшен перс как ангел смерти, меч как молния блестит.
Великан махнул булатом, просвистел он словно ветер,
Походя, разрезал воздух и препятствия не встретил,
Снова перс идёт на князя, промах гнев не унимает,
Длань с мечем, над головою для удара поднимает.
В этом миг как зверь упруго, князь шагнул врагу на встречу,
Меч его пробил кольчугу и пронзил ударом печень.
Перс застыл как изваянье, меч свой уронил за спину.
Князь движением обратным свой клинок из тела вынул.
Люд, галдевший на майдане, в миг затих, и видел чудо,
А на землю перс валился, как камней огромных груда.
Князь стоял себе спокойно, зрил, как умирает ворог.
Вот урок бойцу достойный - золотник хоть мал, но дорог!
Князь Александр и Хан Берке
Вновь вечер тенью встал над степью, костры кочевников горят,
Пирует хан Берке и беки, который день уже подряд.
Шатёр высок, парчой украшен и светом освещен лампад,
И огонёк в тех лампах пляшет, который день уже подряд.
Перед гостями стол богатый, кумыс и мясо, и балык,
Блестят во мгле Нойонов латы, мечи дамасского булата,
Сверкают изумруды в перстнях, в веселье не тускнеет злато,
И бунчуки колышет ветер на остриях монгольских пик.
Великий хан, заметил гостя, среди посланцев, у дверей:
«Эй, Князь, моё послушай слово, коль для тебя венец терновый,
дороже всякого венца, готовлю я тебе суд новый!
Народ твой отдан волей Неба на пагубу степных царей!
В то утро, князь, ты был героем и удивил меня, не скрою!
Как видно о тебе радеет твой Бог и наш пророк - Исса,
Смотри, закат над степью рдеет, его пылает полоса,
Горит как пламя, неземное и не даёт очам покоя!
Я был готов славян за смуту, путём военным покарать,
И смердов и князей заставить в огне и муках умирать,
О, мне дано святое право вершить войну и пир кровавый,
И от небес дано мне право - менять историю и нравы,
И слать несметной силы рать по всей земле во все края,
Людьми как куклами играть, то привилегия моя!»
Князь встал, и слушал молча хана, и после бил ему челом,
И молвил: «Царь, мне смерть желанна, а где в бою иль за столом,
На то есть воля проведенья, Бог весть и каждому свой час,
Лишь у него ищу прощенья, И он прощает всякий раз!
Великий Хан, прими в дар злато и много всякого добра,
Добро за жизнь народа плата - не тронь ни града, ни двора,
Не жги ни дома, ни погоста, тебе в убийствах проку нет,
Я здесь стою по воле Бога, как князь за все держу ответ!»
«Твоя судьба, Великий княже, уже Аллахом решена!
Душа людей чернее сажи, от сотворения - грешна,
Сколь зла еще должно случиться до окончания веков,
Ты можешь, князь, за них молиться, но не бери чужих грехов!
Ты гость в Орде и мой заложник, на Русь идти я не могу,
Знай, на меня идёт войною персидский шах – хан Хулагу.
И этой распре, с моим дядей, предвижу я недолгий срок,
Ты здесь Руси спокойства ради, а то, что будет - знает Бог!»
Тут хан Берке отпил кумыса, вздохнул угрюмо, подождал,
Затем слегка понизил голос и князя ближе подозвал:
«Ты помнишь персов, тех с Маликом? Знай, не завиден жребий их!
Я изрубить велел им лики, из книги вычеркнул живых.»
Александр и Берке, спор о человеке
На берегу, где вод Арала,
Светла на солнце бирюза,
И блеск волны слепит глаза,
Там юрта белая стояла,
В кругу неброских серых юрт,
Там хан поставил лагерь свой.
Немногочисленный конвой,
Владыке создавал уют.
А хан гулял по брегу моря,
С ним князь, чуть сзади, в голос споря.
Поодаль - трое верховых,
Стегали плетью вороных
Коней, неведомой породы,
И вся вина животных сих,
Что кони рвались на свободу…
О чём же спорили владыки,
Порой с досадой хмуря лики?
Не о теченьи бурных рек,
Не о степях или пустыне,
И не о чём другом в помине,
Предмет их спора - человек!
Несовершенный и великий,
Прямой, неистовый, двуликий.
Хан сдерживал свой пыл едва -
Князь мудро подбирал слова…
«- Скажи мне, Князь, что в человеке,
Ты ценишь более всего?
Коль надо помогать калеке,
То чем одаришь ты его?»
«- Мой Хан, прости высокопарность,
Слов, тех, что я произнесу,
Ценю я в девице – красу,
Ценю я в муже – благодарность!
На паперти не ценят злато,
Калеке, слово - серебро,
Его душа добром богата,
Ему хлеб - высшее добро!
А если он возьмёт монету,
О золоте затеет спор,
Спроси себя в сердцах - кто это,
И сам ответишь – плут и вор…»
«Нет, князь, достоинства другие,
Не честь и верность красят век,
И ценен сильный человек,
А не на паперти – благие!
И коль калека просто плут,
То он за это неподсуден,
А люди это только люди,
Им нужен пряник, после – кнут…
Мне мерзок вождь – дурак отпетый,
И пахарь, метящий в вожди,
За милость воздают наветом,
А благодарности не жди!
Не подставляй лукавству спину,
Не очернят, так изведут,
Похитят злато и покинут,
И всяк вельможа, тоже – плут!
Нет, я не верю человеку,
В любого пальцем ткни – он слаб,
И чёрен, помыслом от века,
И пресмыкается как раб!»
«Но Хан, среди «личин» есть Лики!
Есть тот, кто в чистоте рождён,
И истине послужит он,
И назовётся он Великий!
Исторгнет воду из скалы,
В сердцах не изречёт хулы,
Ему начертана дорога,
Из чресел бренных в царство Бога!»
«Ну Князь, признаюсь – рассмешил!
Поведай право, кто же он?
Тот, кто хоть раз не согрешил,
Не лгал…И верно, не рождён!»
«И все же, хан, в пыли дорожной,
Порой находят золотник,
Конечно, он не вдруг возник,
И ошибиться в нём возможно!
Он кроткий, не возьмёт меча,
К служенью не принудит силой.
Он чист, в руке его свеча,
Лукавство для него постыло!
Его и в темень светел лик,
Он верно Бога отраженье,
Творит добро своим служеньем!
И от того уже велик,
Что в мир по-доброму глядит,
Несёт в себе свет Божий людям,
Не проклянёт и не осудит,
И никому не навредит!»
Хан Берке и Князь Александр, спор о правителе
Течёт река по дну долины,
И в небе синем облака,
Редки. А в центре котловины,
Впадает в озерцо река.
День ясен, солнечного света,
Здесь много и зимой и летом.
Но почему горят костры,
И на поляне возле вод,
Стоят походные шатры,
И отражаются в реке,
А у подножия горы
Толпится всяческий народ?
Здесь встал с ночёвкой Хан Берке!
И потому здесь слуг полно,
Несут к шатрам в горшках вино,
Птиц диких вдоль долины ловят,
И для него здесь пир готовят.
Вокруг, седой Тавриды горы
Лежат. Леса у ног вершин,
Укрыв собой долин просторы,
Шумят. В незыблемой тиши,
Там в небесах, на взгляд малы,
Парят огромные орлы
И зрят на бренные миры.
В просторном войлочном шатре,
Со смертной тенью на челе,
Сидит, задумчив, хан Берке,
Без царских знаков и без лат,
На нём лишь стеганный халат,
Ком восковой в его руке.
Вдруг, он открыл сомкнуты очи,
Они чернее страшной ночи,
И кликнул слугам, как во сне:
«Где русский князь? Его, ко мне!»
Тут распахнулся вход в шатёр,
Князь входит, он в движеньях скор.
«- А, князь! За резкость - не сердись!
Входи, ты гость, к столу садись!
Хочу продолжить разговор,
Чтоб мысли не прервалась нить!
Я вспомнил, Князь, наш давний спор –
Каким правитель должен быть?
Эй слуги, нам вина несите,
Да лампы у стола зажгите!
Скажи мне князь, не обмани,
Не молвят ли мои нойоны,
Те, что под небом жгут огни,
Что я лишь остаюсь исконно.
У деда моего в тени.
Что нужно светскому владыке,
Чтоб стать во истину великим?»
«Мой хан, свидетель мой – Создатель,
Коль царь велик – велик народ,
И выше всех - завоеватель,
Сердец, людей, земель и вод!
Царей победы славят тоже,
Правитель мудростью богат,
И верностью своих солдат,
И рвеньем всякого вельможи…
Великий царь – во всём велик,
Ведет народы сквозь ненастья,
И в трудный для правленья миг
Умеет пользоваться властью.
Разумный царь богатство множит, -
Ревнитель нового, и может,
Хранитель доброй старины.
И долги будут его годы
Он знамя – символ для страны,
Заботливый отец народам…
В твоих владеньях светлый хан,
Слились и запад и восток…
Великому - ум править дан,
Он не блажен, и не жесток.
У смердов праведный владыка
Последнего не заберёт!
Он правит без бича и крика,
Глядит на много лет вперёд.»
«Нет, Князь, таким царем не стану!
Так править в наш жестокий век,
Возможно разве истукану,
И царь – все тот же человек!
Ну как, скажи, забыть обиду?
Любовь изведать, не любя,
Не показать смущенья вида
Когда страданье рвет тебя?
Во имя власти, хоть коварство,
Хоть кровь, - убей, нарушь обет!
Уж коль посмел взойти на царство,
Душе твоей нести мытарства,
И милосердия в ней - нет.
Иначе править как, не знаю:
Себе лишь верить одному,
Подход с расчётом ко всему,
Любовь и милость – показная!
Играть всю жизнь такую роль,
Во всем, всегда, являя силу!
Врагов в острог или могилу,
А приближённых – под контроль!»
Князь Александр и Хан Берке, спор о народе
День, зной и лошади в пыли,
Пот по щекам струится градом,
В жар изнывающей земли,
Вплетают песнь свою цикады.
Вершины снежные вдали,
Приятны чистотою глазу...
Мытарства князя привели,
К отрогам древнего Кавказа…
Идти под зноем не с руки,
И нужно сделать остановку.
У скал, на берегу реки,
По воле хана встал на днёвку.
В виду излучины кривой,
И двор и свита и конвой…
Устроен славный достархан,
В тени ветвей дерев высоких.
И князь был для обеда зван.
И с князем был приветлив хан,
А мимо них несла потоки,
Неистовых прохладных вод,
Широкая Кубань – река.
И князя наступил черед,
Забавить Хана – старика…
И вопрошать его с поклоном,
О чем-то новом – потаённом…
«Гляжу я, славный Государь,
Как низвергают реки воды.
Здесь, неизменны новь и старь.
Вот так и многие народы,
Подобны руслу той реки -
То полноводны, то сухи.
То поднимаются к вершинам,
И исполняют круг земной,
Трудами, зодчеством, войной,
То низвергаются к долинам,
На дно мирского бытия,
И в пыль земную ниспадают.
И неизбежно увядают…
Гляжу на эту реку я,
И вижу только муть и воды.
Скажи мне хан, в чем суть народа,
Его величия, души?
Мои сомненья разреши!»
«Я вижу мысль о чём-то большем,
В сравнении с теченьем рек,
Народ живет намного дольше,
Чем самый сильный человек.
Народ ждёт тлен как всё земное,
Я удивлён опять не скрою!
Кто прав - грядущее покажет,
Так, в чём твоё сомненье, Княже?»
«Великий хан! Велик тот род,
Что в мир несет огонь познаний,
В стезе духовной и телесной,
Велик во истину народ,
Что верен святости преданий
И движется путём прогресса.
Сравни пшенице яровой
Велик народ – мастеровой,
Народ, раскрывший дар природный,
Духовно и в делах свободный!
Нет, хан, я не в безумство впал,
Народ – не дикая толпа!
Не быдло, не земная грязь!»
«Ну вот, опять ты грезишь, Князь!
Чтоб скрасить наши тяжки лета,
Есть музыканты и поэты!
Мы все к ним слабости питаем,
Но если весь народ – поэты,
Такой народ не управляем!
Куда как лучше: каждый - воин,
Он знает правила и строй,
Захочешь – бросишь его в бой,
Где павший, угодит в герои!
И с этими полно проблем!
Податлив тот, кто глух и нем,
Коль воину сам черт не страшен,
С увечными – «не сваришь каши»…
Правитель, в этом мире здравствуй,
По расторопности и честь,
Бери народ, такой как есть,
Строй козни, разделяй и властвуй!»
Последний подвиг Великого Князя Александра
Был день осенний, свеж и светел,
Под солнцем исчезала тень,
Её пропажи не заметил,
Такой погожий, тёплый день.
Река сверкала как монисто,
Переливаясь и смеясь,
К воде склонился русский князь,
Чтоб зачерпнуть её струй чистых.
Разлилась Волга - широка,
Большие белые шатры.
То Хан Берке в скитаньи долгом,
Пришел опять на берег Волги…
Князь Александр, как заложник,
Все это время – спутник хана,
В походе рядом и возможно,
Не покидал ночного стана…
В орде нет русскому отрады,
Будь ты хоть князь, в степи ты низок.
Минуло время звездопадов,
И потерпеть немного надо…
Конец его мытарствам близок.
И жребий для него решён,
Вновь князь к застолью приглашён…
И перед ним шатёр знакомый,
Он здесь как свой, почти как дома.
И хан приветлив, мёды пьет,
К себе за стол его зовёт!
«Есть весть, красна ль не знаю даже,
Или худа та весть тебе,
Но, что противится судьбе,
Я победил в войне! Вот княже,
Собрал я ныне пять туменов,
Готов на Русь в набег идти,
И лишь мороз скует пути,
Лёт скроет топкие болота,
И русла многих русских рек,
И войско я пошлю в набег,
Не будет войску поворота!
Но вижу я, есть путь иной -
Здесь и сейчас, ты примешь яда,
Суда не будет над страной,
Погостов жечь уже не надо!»
«Я выпью яд, великий царь,
Не зря прошел я путь сей дальний!
Не трогай ты ни люд, ни тварь,
Не жги Руси многострадальной.
Что скажешь, то и совершу,
О быстрой смерти лишь прошу!
Твоя судьба – другим наука,
Раз уж карать – так уж карать!
Коль примешь яд, умрёшь ты в муках,
И будешь долго умирать!
Вот чаша, пей! И ты свободен,
Сим отомщу кровь мусульман,
Таков исход и мне угоден,
На том целую я Коран!»
Князь молвил (взгляд его спокоен):
«Бог знает, в чём моя вина!»
Взял чашу твердою рукою,
И осушил её до дна!
Заключительная песнь
Свершилось! Скажет кто-то снова,
И вечную найдёт обитель.
Свершилось! Точно это слово
Однажды произнёс Спаситель!
Пусть будет, каждому по вере!
Пусть будет вновь, как было в старь!
Святое таинство Вечери!
И незапятнанный Алтарь!
До срока, жду знамений неба,
Не преломлю на тризне хлеба,
Будь кубок с мёдом не почат,
Да гусли больше не звучат.
Играл я долго песнь свою,
До срока больше не пою!
Лишь Богу днесь и в ночь молюсь,
Чтоб возродил Святую Русь!
|
