Первоапрельское

В Москве был март. Под солнцем стаял снег.
Из-под него, как водится, восстали
остатки жизнедеятельности нашей.
Кой-где была зеленая трава,
кой-где – сиреневая от моторных масел.
Остовы двух машин чернели как кораллы,
объеденные звездами морскими.
Песочница, не видимая раньше,
вдруг оказалась кладбищем бутылок,
остатков фейерверков и пакетов,
которые все местные вороны
легко, но безуспешно разрывали,
пытаясь чем-то сладким поживиться.
На ясене, свалившемся от снега,
висел бюстгальтер, рядом с ним трусы
мужские (впрочем, это быть могли
рабочие панбархатные шорты
веселой, но таинственной соседки
с восьмого этажа, владелицы
гламурного «Порше»).
На хорошо удобренной земле,
в местах, свободных от разбитого асфальта,
уже побеги робко прорастали
мать-мачехи и, может быть, тюльпанов.
Коты орали строго по ночам,
зато ручьи текли в часы дневные.
Но это все не важно. Важно то,
что, этот кавардак обозревая,
один недовлюбленный филолОг
решил сыграть с коллегами по цеху
злую шутку.
И в полночь на апрель он застрелился.

28.03.2011