Весело смеялись дуры.
День усталый и угрюмый
полосой кровавой, красной
лёг за форт, и безобразный
ключник выполз с каземата:
глаз – кривой, спина – горбата.
Он позвякивал ключами,
и к нему бежали сами
кошки с тёмных подворотен,
ключник был к ним благороден.
Он кормил их, и ночами
кошки весело урчали,
и рассказывали сходу,
как живётся здесь народу.
Что народ – ленив и жаден,
лжив, труслив и беспощаден,
что на Пестеля, где – булки,
бьют их, гонют в закоулки,
и, что местные чинуши
взять решились их за уши.
Ключник доливал баланды,
кошки были дальше рады,
говорили, лупят - в морду,
мол, не нужен царь народу,
губернатор нынче в моде,
ездит в белоснежном форде.
Ключник, тяжело вздыхая,
уходил, петля скрипела,
каземата дверь глухая
берегла гнилое тело.
А на скобе каземата,
по ту сторону, где – небо,
паутину сплёл лохматый
паучок, ждал с неба хлеба.
Мушки мимо пролетали,
дуры дальше хохотали,
кошки прятались, а время
ключнику свербило темя.
Время уходило быстро,
щёлкали по скобам числа,
ключник умер, кошки сдохли,
а народ – хорош ли, плох ли,
оставался неизменным,
пред судьбою вечно пленным.
Говорили паучата
про великого прадеда,
паутина им начата,
залепила, аж, пол неба!
Ключ хранился в Малой Невке,
там, на дне речном, а девки,
кажный вечер здесь гуляли,
ничего об том не знали…
Хочется всегда развязки,
мы привыкли верить в сказки,
но не станет продолженья,
вечность вечно – без движенья.
27 июня 2011 г.
С-Петербург
|
