Небо широко дышало, полной грудью, в полный рост…
Маски кошмарных снов, не оставляющие меня, или я их – карнавальная топь прозренья-познанья, узкая щель лунного света в ночной галереи отчаянья…
Влажные губы прибоя остановили сердце, чтобы стать им самим.
Лазурь играет на солнце, лазурь твоих ветреных мыслей, мудрец-мессалина.
Слепота, иллюзия ночи, трудно бороться со сном на расстоянии искры упавшей звезды, мертвой звезды, вставшей вопросом о всходах во чреве землистых глаз.
Смотреть на тающую сигарету в дверном проеме “вчера”.
Время на струйке обрыва споткнулось о слезы плоти.
Осенней скорбью одухотворен…
В болоте взгляда вязнет звезд роса, пустыня ночи неподвижна и смиренна, я ей знаком не понаслышке, по любви.
Рубиново-желтая вязь осеннего вечера, как кровь огня, пролитая на глаза усталого странника, как улыбка печальной лилии сердца в поиске лунного эха.
На вратах солнцеграда горит щит зари.
Не прикроешь листвой наготу своих мыслей, когда ветер спускается с гор.
Момент поэзии, полет степного орла на вечностью, искра души с костра преисподней.
|
