Дочурке Иринушке.
В глазах слезы не видно, не раздаётся крик. Лишь тень глубокой боли легла на бледный лик. Стучит, как молот, сердце, играют желваки. Непроизвольно пальцы сжимаю в кулаки. Передо мной белеет раскрытое письмо. Опустошённым взглядом гляжу в него давно. Мне смысл с трудом понятен, но всё ж доходит он. Да, это не капризы, не шутка и не сон. Знакомый почерк чётко выводит, как стихи: "Прощай! Мы не вернёмся. Не жди и не ищи". Раз двадцать пять примерно письмо перечитал. Пришло, как ни боялся. Сбылось, чего не ждал. Задумчиво взираю на маленький портрет. Иринушка, дочурка, тебя со мною нет. Поверить в это трудно. Ещё трудней понять, Что тельца дорогого не суждено обнять. Меня ты не запомнишь - был возраст слишком мал, Когда тебя брал на руки и к сердцу прижимал. И, как катал в коляске, ты вспомнить не должна. Сидела там, ну будто персидская княжна. Не вспомнишь, как ходила забавно семеня От стула до дивана, от кресла до меня. Не вспомнишь как, однажды, с кроватки ты скатилась, Как, заливаясь смехом, по комнатам носилась. Я снова вглядываюсь в текст, качая головою. Шепчу: "Тебя со мною нет, но в сердце ты со мною!"
|