На том родительском собрании учительница говорила про меня так много хорошего, будто я умер. Олаф, 3 кл.
Выступил я ловко, так, для куражу На одной тусовке, место не скажу. Все благодарили, что я к ним пришёл, Что-то говорили слишком хорошо.
Просто не кончался лестных слов поток... Будто я скончался. Лекторов с пяток Речь вели конкретно не заупокой, Я же был при этом не такой-сякой.
С этих катавасий что я сделать мог? Фигу показать всем - это вам не морг! Сам же при народе от таких речей Оказался вроде я уже ничей,
Ни людей, ни Бога.. В койке я лежу. Сам себя потрогал, где не покажу. Ничего не понял. Лезет всякий бред В голову спросонья.. Что это за свет,
Тот уже иль этот, мать его ети? Времени конкретно около пяти. В дымке предрассветной появилась ты, Почему ж при этом вкруг меня цветы?
Кто принёс их чинно, что за конь в пальто На мои кончины? Главное - за что? Может, сам в киоске выбрал я букет, А любимой просто, не включая свет,
Чудо-лепесточки не сумел вручить? Всё, дошёл до точки, надо меньше пить! Жив я или умер, лечь мне или сесть? С этой мрачной думой лезу в нашу Сеть.
Там меня склоняют, мама не горюй, В стёбе обвиняет некий оболдуй, Мажет точно сажей. Друг антисемит Лишнего не скажет и не промолчит.
У меня претензий к этим людям нет, Даже слышать лестно, что плохой поэт. Дротики мечите мне не в бровь, а в глаз, Только не молчите, умоляю вас.
Парни и не парни, взрослые мужи, Вам я благодарен, потому что жив. И хоть до погоста всем подать рукой, Если жалят осы, рано на покой.
|